Случай в аэропорту
Шрифт:
Вдруг моей руки что-то коснулось. Я затаил дыхание.
Викины пальцы невесомо тронули мое плечо. Чуть помедлили. Потом коснулись шеи. Я вытянул руку и наткнулся на что-то мягкое и теплое девица была уже рядом, а мягкое и теплое оказалось ее грудью.
2. "Комсорг Рабинович на полную смотрит луну..."
Когда я проснулся, светать еще не начинало; казалось, я проспал не больше часа. В спальне царила безжизненная тишина... Где Вика?... На мгновение меня захлестнула тревога, но тут же схлынула: ничего ценного в доме не было.
Поеживаясь, я надел сырой купальный халат и вышел в коридор. С первого этажа сочилось неясное бормотание, смешанное с дрожащим светом явно не электрического происхождения. Спустившись на цыпочках по лестнице, я осторожно заглянул в кухню: абсолютно голая Вика сидела на стуле спиной к двери. На столе горела свеча и лежали листки бумаги, испещренные извилистыми строчками. В руке девица держала карандаш и, дирижируя себе, декламировала:
Комсорг Рабинович на полную смотрит луну,
Луна освещает поля, города и сады,
Сады источают злокозненную тишину,
Щемящую сердце комсорга в преддверьи беды.
Но вдруг раздаются глухие удары часов
На башне старинной, царящей высоко в горах.
И души умерших солдат из прошедших веков,
Как птицы ночные, стенают на буйных ветрах.
Комсорг Рабинович дрожит, он не может идти,
Он чует в себе первобытную, древнюю жуть.
И зубы его заострились, как волчьи клыки,
И шерстью покрылись конечности, попа и грудь...
– "Идти" - "клыки" рифма сомнительная.
Не знаю, зачем я это сказал - я не специалист в поэзии. Более того, викин стих был настолько бредовым по содержанию, что недостатки его формы значения не имели.
Секунды три девица сидела неподвижно, потом обернулась и... изо всех сил метнула в меня карандаш. Я пригнулся, карандаш просвистал над моей головой и ударился в стену - с такой силой, что отбил кусочек штукатурки. Все это я разглядел, машинально оглянувшись, а когда вернул голову в первоначальное положение, то увидел захлопывающуюся дверь. Ба-бах-х!!!... Грохот прокатился до чердака, посылая волны вибрации в самые отдаленные закоулки.
Наступила тишина. Нащупав выключатель, я зажег свет. С потолка медленно осыпалась известка.
Немного выждав, я толкнул кухонную дверь - та не поддалась. Я нажал сильнее, но с тем же результатом... очевидно, Вика держала ее с той стороны. Я человек мягкий, но тут терпению моему пришел конец: ведь я находился у себя дома и всего-то хотел попасть к себе в кухню!... Я толкнул дверь изо всех сил. Послышался вскрик, затем что-то типа шлепка (как я потом понял, от соприкосновения голого викиного зада с кафельным полом), и дверь распахнулась.
Когда я шагнул в кухню, Вика была уже на ногах - и сразу же бросилась на меня, как дикая кошка... мне даже послышалось шипение. Я перехватил правую руку девицы и попытался завести ей за спину, но тут последовал хук левой - пришлось
– А если я пну тебя по половому органу?
– она попыталась подобраться поближе.
– Вдарю по доморощенному мужскому хую, да. По половому просто члену твоему, я извиняюсь...
Скажу честно: я струхнул. Не то, чтобы убоялся получить по мужскому хую (между нами, как-никак, находился стул) - скорее, меня устрашили исходившие от Вики волны ярости... оттолкнув oбезумевшую девицу, я спрятался за стол.
Та не погналась за мной, а, опершись на столешницу, подалась вперед. Ее лицо было в полуметре от моего - казалось, она вот-вот прыгнет и укусит меня за нос.
– Вика, - как можно тверже сказал я, - что с тобой? Неужели я не имею права войти в кухню? Ведь я у себя дома...
Черные глаза девицы полыхали, как угли.
– 'У себя дома'...
– передразнила она.
– Все вы такие, да!...
самцы-собственники!
– Что ты городишь?!
– возмутился я.
– Я уступил тебе свою постель!... Вернее, разделил с тобой постель...
– я замялся в поисках точной формулировки: - То есть, уступил половину постели, которую обычно занимает моя жена...
– любовь к точности уводила меня куда-то не туда.
– Ага!
– злобно обрадовалась Вика.
– И за это пользовался мною, как женой.
Заставил меня...
– Ничего я тебя не заставлял!...
Я не удержался и зевнул. Пламя стоявшей на столе свечи колыхнулось.
– Вика!
– проникновенно произнес я.
– Давай спать, а?... Я валюсь с ног. Да и ты, наверное, тоже.
Девица помедлила, но все же направилась к двери; задув свечу, я поплелся следом. Понуро, как запряженные цугом лошади, мы поднялись по лестнице (викин зад покачивался точно перед моим носом; над молочно-белыми ягодицами располагались соблазнительные ямочки). Мы прошли в спальню и легли.
Отодвинувшись от сумасшедшей девицы как можно дальше, я завернулся с головой в одеяло и провалился в сон.
3. Страшная месть
Проснулся я от громкого стука дождя, за окном брезжило серое ирландское утро. Вика сопела на другом конце постели... я осторожно встал, собрал одежду и на цыпочках выбрался из спальни. В доме было тепло; я порадовался, что оставил на ночь отопление. Кстати, не забыл ли молочник возобновить доставку молока?... Я выглянул на крыльцо - молодец, не забыл! Беспросветные тучи висели над домами с красными черепичными крышами, ветер хлестал по лужам косым дождем. На крыльце дома напротив сидела Баффи, соседская кошка - я позвал ее, но глупый зверь лишь таращил круглые глаза. Ни одного человека на улице видно не было... благословенна наша деревня!... Как хорошо дома!...