Случай в аэропорту
Шрифт:
Вика обо всем рассказала матери, но та не поверила и дала дочери пощечину:
мол, не смей клеветать на любимого человека!... (Девушка рассказывала об этом эпизоде с таким видом, будто ей хотелось сплюнуть.) В результате, она переехала к деду.
На этом ее злоключения закончились: дед в ней души не чаял и баловал изо всех сил (внучка напоминала ему покойную жену). Окруженная репетиторами, гувернантками и экономками, Вика доучилась в школе и поступила в Литературный институт. В студенческие годы, кстати, она выиграла некий поэтический конкурс (она со значением поглядела на меня)... и это был очень престижный конкурс, да!... А после
Вика закончила рассказ за полночь. Некоторые из свечей догорели, пустые бутылки из-под вина и виски стояли в углу.
– Пойдем спать?...
– покачиваясь, я поднялся на ноги.
– Спасибо, что выслушал, - Вика улыбнулась.
– Всегда пожалуйста, - я сделал широкий жест, выражавший галантное добродушие, но чуть не потерял равновесие и оперся на стену.
– Пардон... я, кажется, слегка перебрал, да.
Пока я гасил свечи, Вика прибрала посуду; мы разошлись по ванным комнатам.
Дабы хоть чуть-чуть протрезветь, я принял контрастный душ.
Когда я вошел в спальню, свет уже не горел. Я полез на кровать. Под моим одеялом лежала Вика - от нее приятно пахло духами.
"Извини!" - девушка обняла меня за шею и прижалась всем телом. "За что?" - "За то, что сделала тебе больно..." Мои колени сжались, как у девственницы от прикосновения мужчины... лучше б она не вспоминала. "Ничего страшного", - с наигранным легкомыслием отвечал я. Некоторое время мы возились, целуя и гладя друг друга по частям тела... Наконец настала пора решительных действий, однако (из-за темноты) я никак не мог определить местоположение викиных рук. А вдруг она опять?...
– мои колени снова инстинктивно сжались.
"Что?" - тревожно прошептала Вика. Я молчал. "Что с тобой?" - девушка обняла меня... кажется, обеими руками... увы, я понял это слишком поздно.
Сгорая от стыда, я откатился в сторону.
– Объясни, в чем дело?!
– Вика привстала на локте.
– А то ты не понимаешь?...
– зло отвечал я.
– Сначала чуть не оторвала мне, пардон, яйца, а теперь лезешь с извинениями, да еще в самый неподходящий момент!...
– я помолчал и смущенно пояснил: - Я все время думаю, где находятся твои руки...
Наступила тишина. Вика о чем-то размышляла - я слышал, как у нее работают мозги...
Вдруг неясная тень метнулась к краю кровати. Шлеп-шлеп-шлеп - цепочка легких шагов прошелестела в сторону двери. Щелк - зажегся свет. Мои глаза инстинктивно зажмурились.
– Я придумала!
– объявила Вика с интонацией архимедовской "эврики".
5. Ночная экспедиция
– Что ты придумала?
– я почувствовал, что с меня потянули одеяло, и нехотя сел. Пол неприятно холодил пятки. Выпитое виски слегка кружило голову.
– Потом объясню. А пока доверься мне!
– Довериться тебе?
– я не удержал саркастической усмешки...
Жена всегда говорила, что я не умею настаивать на своем - особенно, с женщинами. Наверное, она права... так или иначе, но через десять минут мы с Викой уже выходили из дома. Цели нашей экспедиции я не знал, и почему я должен в ней участвовать - тоже (девица лишь пробормотала что-то невнятное насчет "поможешь мне кое-что открыть"). Я был одет в темно-синие джинсы и черный свитер, лично выбранные ей из моего гардероба, а сама она облачилась в черный комбинезон и бордовую кофточку. Мы залезли в машину... а что, если сказать: мол, не желаю садиться за руль в нетрезвом виде? Я посмотрел на свою спутницу... нет, шансов не было: она просто заставит меня вызвать такси. Я обречено завел мотор.
– Куда?
– В Кэнли, - так назывался самый фешенебельный район Лимерика.
Движения на дороге почти не было - вскоре мы миновали Замок короля Джона и поднялись на Холм Висельников. Впереди расстилалась темная масса Кэнли, утыканная булавками разноцветных огоньков.
– Теперь направо.
Мы углубились в переплетение тихих улиц. Позади увитых плющом оград высилились то старинные, то суперсовременные дома. Сквозь узорчатые ворота вкрадчиво поблескивали дорогие автомобили. В хрупких лучах похожих на елочные игрушки фонарей трава на газонах казалась изумрудной.
– Здесь.
Я запарковал машину в тени развесистого дуба, мы вышли. Раздвигая грузным телом кисейные облака, по небу катилась полная луна.
– Туда, - потянула меня за руку Вика.
Мы вошли в провал ворот. Завитушки на распахнутых створках сплетались в изображения чудовищ. В глубине участка располагался особняк; в правой его части, нарушая симметрию, возвышалась остроконечная башенка. Все окна были темны. Миновав серебристый Бентли, запаркованный посреди двора, мы приблизились к массивной дубовой двери; сбоку, на блестящей цепочке висел никелированный молоток. Однако стучать Вика не стала, а свернула на огибавшую дом тропинку. "Куда ты?" - спросил я почему-то шепотом. Девица не ответила. "Кто здесь живет?" - "Тихо!" - прошипела Вика, не оборачиваясь.
Мимо моего плеча плыли шершавые, неправильной формы камни, кое-где в щелях пробивался мох.
Мы обошли дом. По газону заднего двора была расставлена разноцветная, причудливой формы садовая мебель; чуть дальше, среди подстриженных деревьев виднелась беседка. Справа серел декоративный валун - Вика пошарила под ним и достала завернутый в полиэтилен ключ. "Здесь живет твой бойфренд?" - с безразличным видом, но на всякий случай шепотом, поинтересовался я. "Не волнуйся, его нет дома".
– "А Бентли перед входом?" - "Знаешь, сколько у него машин? Три". Она отперла черный ход - вглубь дома вел узкий коридор. "А чего свет не зажигаешь?" - "Соседи заметят... он жаловался, что они всюду нос суют, да". Вика взяла меня за руку и повела вперед (судя по шороху, она вела другой рукой по стене). "А почему ты говоришь шепотом, если дома никого?... Черт!..." - я споткнулся о какие-то ступеньки. "Из-за собаки: услышит - начнет брехать, - отвечала Вика.
– Ты б лучше под ноги смотрел...
А то я на тебя проклятье наложу: пять лет компьютерного моделирования холерной эпидемии шестисотого года, - обернувшись, она приблизила свое лицо к моему и хихикнула, - для нужд гуманитарной науки". Мы стали подниматься по винтовой лестнице. Я зацепился плечом за что-то, висевшее на стене... кажется, картину... потом за что-то еще... Лестница кончилась, впереди светлел проем двери.
Мы оказались в комнате странной восьмиугольной формы, обставленной антикварной мебелью. В одно из окон светила полная луна, в другое виднелось верхушка дерева - я понял, что нахожусь в башне, в правом крыле дома.