Шрифт:
Зима в тот год в Орловской губернии выдалась теплая, малоснежная. А в уезде N и подавно, даже на святочную неделю не было ни снега, ни положенных для этих мест трескучих морозов. Обычные развлечения уездных помещиков – охота, да катания на санях и салазках,
Соседи начали захаживать друг к другу в гости, заводить более тесные знакомства. Куда деваться – зиму-то как-то пережить надо, не сойдя с ума от скуки в этой глуши.
Так молодой барин – помещик Николай Голохвастов, приехавший впервые в этом году в свое поместье, познакомился с семейством фон Раухов – пожилым графом Петром Корнеевичем и его молодой женой Елизаветой Дмитриевной.
Жили Раухи уединенно, нелюдимо, что конечно сказывалось на душевном состоянии Лизаньки, как про себя после первой же встречи стал называть ее Голохвастов.
Из сухих разговоров за обедами и на прогулках он узнал, что Лизаньку выдали замуж всего пару месяцев назад – осенью прошедшего года, и что, конечно, она была несчастлива, но подчинилась воле родителей, для которых выдать дочь за родовитого состоятельного дворянина было великим счастьем.
Голохвастову было искренне жаль Лизаньку – пожилой граф при первом знакомстве произвел на него крайне неприятное впечатление, а со временем оно только усилилось. Был он суров, резок на язык, жесток с прислугой. Да и с гостями особенно не церемонился. Коли что не понравится ему, мог запросто встать во время обеда и цедя что-то недоброе через свои кустистые бакенбарды, уйти к себе на половину. Да и не спуститься больше в этот день, оставляя свою жену и приехавших к нему соседей в крайне неловком положении.
Поговаривали, что у графа какая-то душевная болезнь, а поэтому и мирились с его странностями.
А один случай особенно впечатлил Николая. Проезжал он как-то мимо поместья, да и решил без приглашения визит нанести, как раз начинались святки.
Войдя в гостиную и попросив слугу доложить о себе, Голохвастов надолго остался в одиночестве. В доме стоял странный полумрак, а редкая прислуга ходила чуть не на цыпочках и боязливо поглядывала на верхний этаж, где располагались покои графа.
«Гневаться изволили. Весь день серчали, избили саморучно до полусмерти Яшку с конюшни. А потом застрелили любимую барынину борзую, что не угналась за зайцем с утра на охоте. Уж как она, сердечная, опечалилась, но виду не подала», – рассказала шепотом сердобольная старуха-экономка, сжалившись над ожидающим приема уже более получаса Голохвастовым. «Уж и не примут, Вас, голубчик-то, наверное, сегодня».
Но Николай решил все-таки дождаться кого-нибудь из хозяев. Прохаживаясь по полутемной зале взад и вперед, он вдруг услыхал чьи-то приглушенные всхлипывания и сразу понял, что это в зимнем саду, куда из гостиной вела небольшая галерея, плачет Лизанька.
Конец ознакомительного фрагмента.