Случайная дочь миллионера

Смоленская Тая

– Хорошо, – кивает Руслан. Его лицо ничего не выражает, я боялась увидеть его реакцию, но ее не последовало. 

Он просто разворачивается и без лишних слов выходит из квартиры, осторожно прикрывая за собой дверь. А я остаюсь стоять в коридоре. Обескуражена, поражена, выжата эмоционально. Просто смотрю в одну точку, совершенно ничего не понимая. 

И это все? Он просто вот так взял и ушел? Значит ли это, что мы ему не нужны? 

– Мама, все готово! Ой, а где Руслан? – В коридоре появляется Алиса. 

– У него дела срочные появились,

дочь. Будем вместе чай пить. – Губы дрожат, на глаза слезы наворачиваются, из последних сил ради Алисы держусь.

Не думала, что меня так заденет реакция Руслана на новость о дочери. Абсолютное равнодушие с его стороны окончательно добило меня.

Глава 13. Вика

На часах уже за полночь, а я не сплю. Дочь уложила, сама же до сих пор в напряжении. Все прокручиваю в голове разговор с Алмазовым и его реакцию на свое признание. Стоило ли так переживать, бояться столько лет, чтобы увидеть его полное безразличие? Скорее всего, после этого Руслан исчезнет из наших жизней окончательно. Еще один ребенок ему не нужен.

Где-то в глубине души у меня долго теплилась надежда, что однажды он узнает о дочери, обрадуется, полюбит ее всем сердцем.

Но чуда не произошло. Мы с Алисой в нашей квартире, а Руслан где-то там. Как и все эти семь лет.

Я поворачиваюсь на бок, подтягиваю ноги к груди и закрываю глаза, пытаясь заставить себя уснуть. На тумбочке жужжит телефон, номер неизвестный.

– Да? – Волнение нарастает. Кто может звонить посреди ночи? Неужели с кем-то из родных что-то произошло?

– Открой дверь.

Голос Руслана заставляет сердце пропустить удар и забиться сильнее. В груди становится тесно, слова из себя выдавить не могу. Но отвечать уже и не нужно. Алмазов сбрасывает вызов.

Я откидываю в сторону край одеяла, зажигаю ночник, беру с кресла халат и тихонько ступаю по темному паркету. Облизываю пересохшие губы, привстаю на носочки и заглядываю в глазок в двери.

Так и есть. За ней стоит Алмазов.

Я резко отпрянула от двери, зажав рот рукой, чтобы не издать ни одного звука. Прижимаюсь спиной к стене, пытаясь выровнять дыхание. Зачем он вернулся? Еще и посреди ночи.

Несколько глубоких вдохов, и дрожащими руками поворачиваю ключ в замке. Пытаюсь выйти на лестничную площадку, но Руслан заталкивает меня обратно, нагло протискивается в квартиру и закрывает за собой дверь.

На меня не смотрит. Снимает обувь, верхнюю одежду. Весь такой спокойный, беспристрастный. Меня же колотит крупная дрожь, но я быстро прихожу в себя. Былая храбрость возвращается. В конце концов, какая мне разница, что скажет Руслан? Это я воспитала Алису. Я! И воспитала ее гораздо лучше, чем он свою дочь.

Нам с моим солнышком никто больше не нужен, Руслан может проваливать к чертовой матери.

– Зачем вернулся? – спрашиваю его резким тоном, скрещивая руки на груди, всем своим видом показывая свой враждебный настрой.

Он окидывает меня

внимательным взглядом, прищуривается. Рассматривает особенно долго, словно впервые увидел.

– Я и не уходил. Под домом в машине сидел. Подумать нужно было, – отвечает совершенно спокойным, бесцветным тоном, не проявляя ни единой эмоции.

– Подумал? Теперь можешь уходить. Ребенок спит, мне завтра на работу, ты не вовремя. Тебя здесь никто не ждал.

– Не злись, Вика. Ты прекрасно знаешь, что нам нужно обсудить то, что ты мне сказала. Это, знаешь ли, неожиданно – узнать, что у тебя, оказывается, есть взрослая дочь. И что ее мамаша даже не удосужилась сообщить об этом. Я с трудом успокоился, не заводи меня снова, иначе взорвусь.

– Ты не посмеешь оскорблять меня в этом доме! 

– Тогда выйдем? – едко спрашивает он, выгибая бровь.

Мы смотрим друг на друга с раздражением, дышим тяжело, потом Руслан отступает:

– Ладно, прости, что сорвался. Ты должна меня понять. Пойдем на кухню, поговорим.

– Не самое подходящее время для разговоров.

– Вика, – с нажимом произносит он и без приглашения проходится по квартире, без особого труда находит, где расположена кухня.

Он садится на табуретку, заполняя собой маленькое пространство помещения. Я остаюсь стоять. Прислоняюсь к косяку двери, плотнее стягиваю на груди халат.

– Не волнуйся, я не собираюсь требовать с тебя алименты либо бежать к журналистам и рассказывать о том, как ты меня когда-то беременную бросил, – мой голос звучит глухо, я стараюсь скрыть от Руслан свои настоящие чувства. – На самом деле нам с Алисой от тебя ничего не нужно. Просто… просто не смогла промолчать. А теперь даже жалею. Наверное…

– Чью фамилию носит Алиса? – его вопрос звучит настолько неожиданно, что я на мгновенье теряюсь.

– Макса.

– Отчество тоже его? – Он сжимает и разжимает кулаки, мышцы на руках натягиваются. 

– Она родилась в браке с ним, в свидетельстве о рождении он числится ее отцом.

– Чудесно. Моя дочь записана на какого-то левого мужика, – зло рявкает он, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.

– Алису разбудишь, – сквозь зубы произношу я, потом подхожу к кухонному гарнитуру, включаю чайник, достаю из шкафчика чашки. Стою спиной к Руслану, тяну время, в глаза смотреть ему не хочу.

– Я все обдумал и решил, как мы поступим дальше, – уже более спокойно говорит он, и я резко разворачиваюсь, теряя весь свой страх и неуверенность. Во мне зажигается искра. Я готова отстаивать наши с Алисой интересы, и если он думает, что сможет диктовать условия, то глубоко заблуждается. 

– Ну, ты говори, что там решил, но мать Алисы я, вырастила ее я, и последнее слово будет за мной, – с нажимом произношу я, давая понять, что до конца буду отстаивать наши с ней интересы.

– Ты вырастила ее одна лишь потому, что мне ни черта не сказала! – Он звереет на глазах, лицо перекашивает от злости, в глазах укор.