Случайная невеста

Фэйзер Джейн

Фиби принялась вышагивать по комнате, приводя в порядок то, что и так находилось в полном порядке, — бумаги на столе, книги, вазы со стоящими в них сухими листьями. Сняла со свечи застывший воск, поправила фитиль.

— Значит, на вас напали, сэр? — спросила она с дрожью в голосе, только сейчас отчетливо представив, что произошло и чем все это могло окончиться.

— Ну да. Я уже говорил: мы возвращались с Джайлсом из штаба, и нас окружил отряд королевских стрелков.

— Почему же вы поехали без охраны? — Он не ответил. — Это так опасно!

Казалось, она

разговаривает сейчас с упрямым, неподатливым мальчишкой, который знает, что поступил неправильно, но ни за что в этом не признается.

— Вы подвергаете себя опасности, — повторила она.

— В дни войны от нее никуда не деться тем, кто воюет, — неохотно проговорил он. — Она подстерегает везде.

— Но когда же окончится эта война?

У Фиби было ощущение, что война длится вечно, и если не касается ее непосредственно, не приходит прямо в дом, то, во всяком случае, значительно ограничила число поездок, встреч и других развлечений; деревни пустеют, то и дело слышишь о том, что кого-то убили, и вообще все разговоры так или иначе крутятся вокруг войны. И только ее собственный мирок, где она сама, со своими стихами, и Оливия, с ее книгами, свободны от постоянных мыслей и разговоров о войне. Но это пока, а что будет дальше — кто знает…

— Ты спрашиваешь, когда окончится? — проговорил Кейто. — Этого не знает никто. Да и после окончания сколько еще времени уйдет на то, чтобы заживить все раны.

— Король не выиграет войну?

— Нет, Фиби, — ответил Кейто уверенно. И, помолчав, добавил: — Но и парламент не добьется полной победы.

Фиби нахмурилась:

— Я не понимаю.

— Это будет пиррова победа в лучшем случае, — сказал ей муж со вздохом.

Она все-таки не уловила сути, но решила не продолжать разговор, так как увидела, что он недовольно поморщился. Кинувшись к камину, Фиби схватила кочергу и начала старательно, но неумело ворошить поленья.

— Осторожно, — с легкой насмешкой предупредил Кейто, — не прожги свое прекрасное платье стоимостью в десять гиней.

— Но ведь оно правда красивое? Признайтесь!

Отставив кочергу, Фиби выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся:

— Да, красивое. Только слишком мятое.

— Ой! — Она оглядела платье. — И впрямь. Это потому, что я полдня сидела, положив ногу на ногу.

Он улыбнулся еще шире. Ну что за ребенок, в самом деле! И эти наивные голубые глаза. Действительно, очень красивые, ничего не скажешь.

— Могу я поинтересоваться, зачем ты сидела столько времени в такой позе?

— Писала пьесу для летнего праздника.

Кейто по-прежнему смотрел на нее поверх края кружки с хересом, которую держал у рта.

— И каков же сюжет твоего сочинения?

Фиби зарделась еще больше. Он смеется над ней? Или правда интересуется ее любимым занятием?

— Оно о королеве Елизавете, — осторожно сказала она.

— Ого! Это большая тема. Ты честолюбива.

— Может быть, — серьезно согласилась Фиби, не сводя с него глаз. — И я очень хочу, чтобы вы согласились принять участие в этом представлении.

Он рассмеялся:

— Если у меня будет время, милая.

Она

опустила глаза.

— У вас его не будет, милорд… Пойду-ка я позову Оливию к обеду.

Часы на каминной доске пробили девять. Фиби приостановила беспрерывное кружение по комнате. Когда же он придет? Разве ему не хочется отдохнуть после такого дня? Дорога через заснеженный лес, схватка с королевскими солдатами… С того времени как они окончили еду, прошла целая вечность. Служанка уже убрала из постели водяную грелку, сняла покрывало, притушила свечи, оставив лишь одну на камине. Все готово к ночи. Нет только хозяина.

Наверное, в пятый раз она передвинула кресло, стоящее возле камина, одернула бархатные синие шторы на окнах. За ними она и спрячется, и Кейто не увидит ее, когда войдет.

Фиби снова подошла к постели, проверила, чтобы полог был плотно затянут. Он никогда не приоткрывает его, прежде чем не разденется и не погасит свет. Но что, если на сей раз он, изменив своему обычаю, заглянет внутрь и не увидит ее в постели?

Она молниеносно кинулась к кровати, вытащила из-под подушек два валика и уложила один к другому, накрыв одеялом. Теперь похоже, что там кто-то лежит, правда, без головы, но поможет спасительная полутьма.

Только когда же придет Кейто? По большей части он появлялся сразу после девяти — видимо, чтобы не тревожить ее позднее. Если она засыпала раньше, он не будил ее: супружеское соитие не было для него таким необходимым, чтобы ради этого лишний раз беспокоить ее. И себя тоже. В общем, можно только с большой натяжкой сказать, что супруг делит с ней постель.

Но она изменит положение дел! Изменит или… Или что — она не знала.

Подойдя к двери, Фиби бесшумно отворила ее, выглянула в коридор. Никого. Только где-то в глубине трепещет огонек свечи. Она прислушалась. Полная тишина. В доме все привыкли рано ложиться и рано вставать.

На цыпочках Фиби прокралась к лестнице, заглянула вниз. Входной холл освещался только пламенем камина.

Но ей послышалось, как отворилась где-то дверь. Или показалось? Нет, колеблющиеся блики зажженной свечи приближались.

Фиби стремительно бросилась обратно в спальню, скинула с себя ночную рубашку и совершенно нагая, дрожа от холода, спряталась за оконные шторы. Тут у нее и вовсе зуб на зуб не попадал. Какая идиотка! Вообразила, что может показаться обольстительной при такой стуже. Когда все тело покроется пупырышками. Соблазнительница с гусиной кожей! Какая глупость!

Но было поздно менять план, даже если бы она придумала что-нибудь подходящее.

Дверь открылась, в спальню вошел Кейто.

Фиби тотчас затаила дыхание.

Ну же, скорее! Делай что-нибудь, Кейто! Иначе она превратится в кусок льда.

Он поставил свечу на столик, оглядел комнату. Все, кажется, в порядке, все на месте, полог затянут, в камине потрескивает пламя. Вздохнув, он начал стаскивать сапоги с помощью машинки, потом скинул верхнюю одежду. В штанах, но уже без рубашки, опустился в кресло, чуть передвинутое Фиби, начал снимать чулки.