Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
Где твоя собранность, Марфа? Ты на педсоветах выступала, в администрации. Тебе всегда удавалось собраться и выглядеть соответствующе! А сейчас сама не своя.
Но и девственность теряешь один раз в жизни. И с кем! С настоящим прокурором. Интересно, а как Илья выглядит в кителе? Наверное, впечатляюще.
Стыдно признаться, но я искала его профиль в сети. Имя знала, фамилию тоже. Но как ни искала, ничего не нашла. Расстроилась сильно. И уже потом вспомнила, что тем, кто служит в органах, не рекомендуют
Поставив на стол заварочный чайничек и две кружечки, я, как послушная ученица, села напротив Ильи. И почему столик у нас такой небольшой? Кровь прильнула к щекам. Я взглянула на Илью. Надо, наверное, что-то сказать. За те же пончики поблагодарить.
Илья меня опередил. К чаю он так и не притронулся.
— Я спрошу один раз, Марфа. Ты выйдешь за меня?
На стол опустилась бархатная коробочка.
Я ахнула.
— А ты думала, я шучу? — уже тише спросил он.
Я посмотрела на коробочку. Перевела взгляд на Илью — и снова на коробочку.
Он серьёзно?..
Серьёзнее некуда.
— Это не обязательно, — быстро проговорила, закашлявшись. — Мои принципы и…
— Твои принципы напрямую касаются и меня.
Он протянул руку и положил её раскрытой ладонью кверху. Такой жест… выразительный.
Я без колебаний вложила свою.
— Скажи, что ты шутишь? — почти не размыкая губ, выдохнула я.
— С чем?
— С этим.
— Даже не думаю. Мне вообще шутки несвойственны. Многие мои знакомые называют меня сухарём безэмоциональным.
Я шумно сглотнула, во все глаза продолжая смотреть на него.
Ладонь у Ильи была тёплой. Очень-очень. И немного влажной. Значит, волновался он, хотя и виду не показывал.
А мне на самом деле многого и не надо было.
— Они ошибаются.
Он усмехнулся.
— И я ошибалась… Честно.
Мне надо было перед ним извиниться. Стыд за несправедливое отношение к нему продолжал плескаться в груди.
Илья медленно кивнул.
— Извинения принимаются.
— Так просто?
Я по инерции потянула руку на себя. В горле пересохло. Надо чайку глотнуть. Но ладонь мою тотчас сжали, давая понять, что никто меня не отпускает.
Почему-то от этого жеста стало ещё теплее. И не только в груди. Внизу живота тоже.
Есть второе устойчивое мнение про девственниц. Что после совершения акта там всё болит, и сексом нельзя заниматься некоторое время. Что надо переварить случившееся, свыкнуться. И уж тем более мужика не захочешь какое-то время. День. Два. Три.
Тоже враки.
— Хочешь усложнить?
Мужские пальцы принялись вычерчивать на моей коже замысловатые узоры, которые бесстыдным образом расходились горячими импульсами по всему телу, побуждая на некие развратные мысли и действия.
Я
— Не хочу. Мне кажется… — смущённо улыбнулась, — мы достаточно усложнили.
— Есть такое дело. Вот скажи, МарьИванна, ты какого лешего не согласилась со мной поужинать, когда я тебя впервые позвал? Что в твоей светлой головушке перемкнуло?
— Может, всё-таки пончики для начала? А?
— Марфа…
— Ты приезжий, Илюш.
Я впервые назвала его уменьшительно-ласкательным именем. И точно плотину прорвало. Такие метаморфозы произошли с лицом мужчины… Сначала на нём отразились растерянность и недоверие. А потом — нежность, которая окончательно меня и подкосила.
Я позорно шмыгнула носом. Один раз. Второй. Должна справиться… Должна не опозориться! Но куда там!.. Слёзы покатились по щекам.
Слёзы всё-таки — мощнейшее женское оружие. Но лишь тогда, когда женщина дорога.
— Эй… А ну-ка, иди сюда.
Илья приподнялся, не желая размыкать прикосновения рук. Он потянул Марфу на себя, и та с готовностью поддалась. Он обнял её, прижав к себе плотнее, чем требовалось.
Первым порывом было просто утешить её. Чтобы перестала плакать, потому что причин для слёз не было. Не было же?.. За те недели, что они не виделись, в её жизни не произошло кардинальных перемен. Ему бы сказали. Поэтому слёзы Марфы воспринимались двояко. Он вроде бы и понимал, что её, скорее всего, просто переполняют эмоции, но и остаться равнодушным не получалось.
Она выглядела такой маленькой. И в то же время такой нежной. С этими растрёпанными после секса волосами, которые она и не думала, кстати, приводить в порядок, что ему особо нравилось. Она точно не спешила стирать с себя его присутствие.
Вот так-то, товарищ прокурор. А раньше сам первым делом шёл в ванну мыться.
Губы припухшие, щёки румяные. Глаза горят стыдливо и в то же время довольно.
Марфа кончила с ним… Снова. Теперь уже так, как полагалось.
Илья взял её без всяких раздумий. Мог подождать и до первой брачной ночи, но тогда бы в ЗАГС повёл её уже завтра. Их бы расписали, он бы поспособствовал.
В груди до сих пор плескался тихий восторг. И ещё что-то…
Уступила Марфа. Позволила сделать своей.
Но если бы в слёзы потом не кинулась и очки упрямо на носике не поправляла, была бы не она.
Он гладил её по спине, не веря, что держит упрямицу в объятиях. Она дрожала и сильнее к нему прижималась. А он, как идиот, улыбался. Это же капитуляция? Да?
Илья повёл носом, втягивая в себя запах Марфы. Она пахла собой, им и их сексом. Идеальное сочетание, чёрт побери!
— Может, я не такой уж и плохой? А, МарьИванна?