Случайно в мире мертвых
Шрифт:
Касаюсь рукой своей руки, но той, что лежит под аппаратами. И я физически чувствую её. Четко. Слегка сжимаю пальцы. Такие холодные. Чертовщина! Как такое может вообще быть? А главное, что мне делать? Смотрю на дверь, за которой исчезли мама и Карина. Может, мне тоже стоит выйти за неё?
Вдруг это работает, как в фильмах. Пока на искусственном обеспечении тело, то душевно могу передвигаться по миру. А то стоять и пялиться на себе такую – не очень увлекательное занятие. А так хоть послушаю, как родные горячо меня любят и скорбят. Интересная затея, не правда
С хитрющей улыбкой на лице решаюсь и подхожу к двери. Смотрю на своё тело, и дрожь пробирает изнутри. Вообще, как тут не посмотри, а радоваться нечему. А я тут улыбаюсь вовсю. Фыркаю сама на себя и вслух заявляю:
– Ну а что? Реветь, что ли, прикажете? Я же не по доброй воле в призрака заделалась!
Какая давящая тишина! И только шум аппаратов. Раздражает! Тянусь к ручке и открываю дверь. Бац! Соскакиваю в постели в холодном поту! Оглядываюсь. Приличная большая комната. Богатое убранство. Мощными шторами закрыты окна.
– Что вообще здесь происходит? – шепчу и пугаюсь звука своего голоса.
Откидываю одеяло и спрыгиваю с кровати. Ледяной пол обжигает ноги. Не сдерживаюсь и вскрикиваю. Подбегаю к зеркалу, переминаясь с ноги на ногу. В отражении всё так же я! Изумрудные глаза, нос, волосы, подбородок. Да и, чёрт возьми, всё то же крупное тело, облачённое в длинную белую сорочку. На лице ни синяков, ни ссадин.
В диком возбуждении бегу к кровати. С ногами забираюсь на неё. Задираю сорочку и разглядываю тело. Всё чистенько. Ничего что говорило о том, что я недавно побывала в аварии нет. Прижимаю руки к сердцу. Бьётся! Бьётся! Я не мертва!
Чуть успокоившись, оглядываю вновь покои. Тогда, где я? И что вообще произошло? Смотрю на убранство, и у меня складывается чувство, что нахожусь в музее. У нас в Нертянске, чуть не доезжая до него, находится музей в старом замке.
Когда была на экскурсии, по-моему, видела что-то подобное. Это был графский замок девятнадцатого века. Там жили Воронцовы. Известный род на всю нашу округу. Кстати, Каринка как раз принадлежала к этому роду. Только там случилась какая-то жуткая катастрофа. Даже мистическая, я бы сказала. Но по учебникам и книгам об этом ни слова. Это бабушка Карины нам рассказывала перед сном страшилки.
– Жесть какая-то, – непроизвольно вырывается в слух.
Слышу тяжёлые шаги за дверью. Невольно сжимаюсь и натягиваю на себя одеяло до подбородка. Мимо. Облегчённо выдыхаю и пытаюсь собрать мысли в кучу. Если я сейчас в музее, то почему? Даже если и попала в аварию, то логичнее предположить, что я сейчас в больнице, как во сне. Или это сейчас сон, а сама там, в коечке под аппаратами нахожусь?
– А-а-а-а, – раздражённо вою и соскакиваю вновь с кровати. Пол холодный. Отчётливо чувствую это ногами. Но ведь и сны бывают реальными по восприятию. Подхожу к двери и прижимаюсь ухом. Тишина. Касаюсь ручки, что ж, была не была, толкаю от себя и дверь беззвучно поддаётся.
Выскальзываю в коридор. Темно. Но ногами провожу по мягкому ковру. Приятный и тёплый. Не то, что в комнате по голому полу шлёпать. Поворачиваю в право и двигаюсь на ощупь. Иногда кажется, что глаза уже привыкают к темноте и начинаю передвигаться более уверенно, но тут же натыкаюсь на стены. Что ж, аккуратность сейчас для меня всё.
Но вот что-то тёплое засветилось в конце. Там, скорее всего, выход! Обрадовалась, как ребёнок желанной кукле, рванула со всех ног к свету. Ещё немного и вот я на свободе!
Выбегаю к парадной лестнице, глядя под ноги, сворачиваю и врезаюсь в человека. Робко поднимаю взгляд, и радость исчезает с лица. Передо мной стоит мужчина внушительного роста. Я не маленькая, а он на полторы головы выше меня. Атлетическое телосложение, облечённое в одежды девятнадцатого века. Панталоны, сорочка, сверху жилетка и шерстяной фрак чёрного цвета. Лицо мощное, бледное, на подбородке характерная ямочка. А в холодных голубых глазах вижу своё испуганное отражение. Почему-то слова застревают у меня в горле, и мне ничего не остаётся, как глазеть на него с видом трусливого заполярного тушканчика.
Тёмно-русые волосы мужчины собраны в хвост. На губах проскальзывает сдержанно-милая улыбка по этикету. Он с вызовом смотрит на меня. А я так и стою. А сама думаю, сколько же лет такому прекрасному созданию, что стоит передо мной.
– Полагаю, – его голос эхом отзывается в моей голове. Такой бархатистый и безумно приятный. Как музыка из оперного театра. Он ласкает мой слух. Сердце внутри ухнуло, и тут мне показалось, что я действительно мертва. А это мой провожатый в мир иной. Что ж, если это так, то я бы не отказалась умереть ещё раз. – Вам приснился кошмар. Поэтому вы в диком беспокойстве, которое присуще юным особам как вы. Выбежали в таком непристойном виде из своих покоев.
– А, – перебиваю его и тут же отвожу от него взгляд. – Понятия не имею, кто ты такой, но была бы благодарна, если бы ты объяснил, что здесь происходит, – нервно смеюсь. – Что это за маскарад-то такой, – окидываю рукой наряд мужчины, а затем указываю на себя. – Тебе не кажется, что это нифига не смешно!
Судя по виду этого человека, мои слова до него не особо доходят. Он так и продолжает сдержанно улыбаться и смотреть на меня. Хотя в его глазах отобразилось хотя бы раздражение. Значит, он не совсем безнадёжный и умеет хоть как-то реагировать на окружающее. Что, блин, это вообще такое! Что за театр абсурдности?
– Это что, спектакль? – кривлюсь я и отхожу от него. – Что ты за актёришка-то такой. Ты вообще хоть знаешь, кто я такая? – начинаю заводиться. Фыркаю и прохожу мимо него. – Я в этой херне участвовать не намерена. Я знаю, что мы находимся в музее. Так что прости, приятель, сегодня у меня очень фиговый день. Я хочу домой.
Подхожу к двери, открываю её и застываю на месте. Снег сугробами лежит у самого замка. Темно. Тусклые фонари освещают еле-еле дорогу. Делаю шаг вперёд и смотрю, есть ли над дверью вывеска. Но на нём лишь герб семьи Воронцовых. Ворон на щите. Смотрю влево, там должна быть заправка. Но сейчас пусто. В право. Там должен стоять магазинчик, но его нет. Стоит хлев.