Случайность FM
Шрифт:
– Что тогда в твоём? – хмыкнул Учиха, а затем принялся перечислять, загибая длинные пальцы и таращась на них так, будто бы по ним таракан полз: - Мажоры, бабники, моральные уроды и гопники с лавочки?
Сакура, честно говоря, хотела ему, говоря простым языком, втащить. А что прикажете делать? Она тут, значит, выпуск новостей вела, а он её отвлёк. Ну, слово за слово, вот она и будет ему так мстить дальше словами. Никто не будет её оскорблять, Сакура и так уже этого натерпелась! И вообще, если девушка маленького роста, то это не значит, что она хрупкая и беззащитная. «А что это значит?» – съязвила совесть. «Это значит, что даже такая девушка может ударить так, что потом не соберёшь костей», - ответила ей Сакура, скрестив руки на
– А что в твоём вкусе, Учиха? Девушки лёгкого поведения, да? К примеру, ночные бабочки или мотылёчки, которые так и не могут найти свой кров… видимо, такой кров только в твоих объятьях.
– Увы, - вздохнул Саске, - увы, Харуно, тебе этого не познать…
– А, ну да, и слава богу, что я не в твоём вкусе, - ехидно пробормотала Сакура, а затем откашлялась, вновь уставившись в листик с новостями.
– Вот видите, дорогие слушатели, - начал Учиха, вздохнув, - мало того, она меня тут оскорбляет, когда взялась с боку-припёку, так ещё и отбирает у меня всю работу. Вот и сейчас, в очередной раз эта весьма симпатичная девушка пытается продиктовать и дальше вам все новости на сегодня…
Сакура ухмыльнулась:
– Если хотел сделать мне комплимент, то у тебя ничего не вышло, да и вообще ты бесполезный. Аривидерчи.
С этими словами она махнула ладонью сначала на Учиху, а затем в сторону выхода из студии, так что он даже опешил. Замечательно, вот он готов ей по несколько раз на дню говорить, что она красивая, чего уж греха таить! А вот Сакура, наверное, никогда не скажет Учихе то же самое…
Когда он, наконец, замолчал, она, откашлявшись, вновь продолжила читать новости, конечно, перед этим извинившись перед слушателями за такую небольшую заминку. Заминку… ну да, конечно, заминка всего лишь. Саске вот не считал это заминкой. Ещё хорошо, что слушатели радио не имеют понятия о том, как Сакура отважилась назвать его член, это уж вообще все рамки приличия, норм и нравственности переходит! Да что там, мораль просто отдыхает и не понимает, чего от неё хотят. Мораль просто в хлам бухая, когда Сакура говорит о члене Учихи. А в общем-то… почему она к нему прикопалась? Завидно, что ли? «Да, Учиха, завидно, - язвительно воскликнуло сознание, - девушке завидно размеру твоего члена! Ты тупее ничего не придумал в своей тёмной головушке?»
Сакура продолжала говорить о новостях, а затем, когда перешла уже к более позитивным, сделала даже радостный голос, такой, который пообещал бы слушателям хороший настрой на весь день. Она стала говорить о погоде, о том самом дедушке, который надоил много молока в своей деревушке, о пробках в Токио и, конечно же, не забыла пожелать всем удачного дня и хорошего настроения, сообщив, что слушателей ждёт ещё один час хорошей музыки.
– А мы с вами не прощаемся, - завершила выпуск новостей Сакура, улыбнувшись и чуть склонив голову набок.
Узумаки с таким же радостным выражением лица кивнул и поставил музыку, выключив прямой эфир. В это время, когда Саске уже хотел съязвить что-то по поводу работы Сакуры, в кабинет влетел совершенно злой и в то же время растерянный Орочимару, размахивающий руками для пущей убедительности.
– Воу-воу, полегче, - сообщил ему Учиха, подняв вверх ладони.
Тот, нахмурившись и уперев руки в бока, принялся кричать, в первую очередь, на Саске:
– Учиха, что происходит, в конце концов?! Почему ты не дал Сакуре спокойно провести выпуск новостей?! Кстати, - он тут же унялся, улыбнувшись и посмотрев на Сакуру. Девушка кивнула, чуть покраснев. – Ты молодец, Сакура, я бы с удовольствием и слушал дальше твои выпуски новостей. Для первого раза это очень даже неплохо, - подвёл он итог, похвалив девушку, на что Сакура, улыбнувшись, кивнула, склонив голову, будто бы выражая свою признательность. – Так… что я хотел? Ах да, наорать на тебя, Учиха!
– За что? – нахмурился Узумаки, вступившись за друга.
«О, - воскликнуло сознание, - да Узумаки снова пополнил наши ряды, Учиха, а ты думал, он с Сакурой только?»
– Он же вроде хорошо ведёт эфиры, эмоционально, между прочим, его голос нравится многим, да и вообще… - принялся перечислять Узумаки, но начальник перебил его.
– Поздравляю, - прошипел Орочимару, сверкнув янтарными глазами, так что Узумаки, стянув с головы наушники, вновь вжался в спинку стула уже по привычке, шумно сглотнув:
– Спасибо, мы вас тоже…
Орочимару хлопнул себя ладонью по лбу, а потом повернулся к Учихе, посмотрев на него таким взглядом, словно тот получил зарплату раньше времени. Наконец, когда Орочимару уже не выдержал взгляда своего работника, причём он всегда отводил глаза раньше Саске, он сказал, тяжело вздохнув:
– Ещё раз, Учиха, такое повторится, и я не знаю, что я с тобой сделаю…
Сказав это, он, развернувшись на каблуках, поспешил выйти из студии. Саске вздёрнул бровь, скрестив руки на груди и посмотрев ему вслед. Узумаки понимающе закивал, этим кивком выражая то, что Орочимару слов на ветер точно не бросит, особенно по отношению к Учихе. Сакура фыркнула, язвительно глядя сначала на Наруто, а потом и на Саске, будто бы он провинился больше всех. Хотя… тут очень сложно сказать, кто провинился. Таки Учиха, который скандалил с Сакурой в прямом эфире, или таки сама госпожа Харуно, которая, видите ли, провоцирует господина Учиху. Сложно, очень сложно дать однозначный ответ на этот вопрос… вот Саске больше склонялся к тому, что виновата Сакура, а девушка, наоборот, думала, что Учиха виноват не меньше. Они с минуту смотрели друг другу в глаза, а потом Узумаки вдруг хмыкнул:
– Да уж, Учиха… да он с тебя три шкуры спустит, змея наша…
– А что я сделал-то? – тут же воззрился на друга Саске, нахмурив тонкие брови, причём посмотрел на Узумаки так, словно бы он тут виноват так же, как и Учиха с Сакурой.
Он выставил ладони в примирительном жесте, сглотнув.
– Не смотри на меня, как Ленин на буржуазию, - пробормотал он, завидев недружелюбный взгляд Саске.
Учиха вздохнул, хлопнув себя ладонью по лбу, и поспешил вообще вести себя как можно естественнее. Ну, в конце концов, раз уж так случилось, что на него наорал начальник, то, наверное, следует пропустить это мимо ушей. Как говорится, нужно жить дальше. И Учиха, вздохнув, поднялся с места и, тихонько присвистнув себе под нос, пошёл в сторону туалета, чтобы более-менее привести себя в порядок… нет, не в том смысле, просто для него будет лучше, если он просто умоется холодной водой. Сакура, покосившись в сторону ушедшего Учихи, решила поинтересоваться, почему он вёл себя настолько некультурно по отношению к ней, и, переглянувшись с Узумаки, вскочила с места и направилась следом за Саске быстрым шагом. Узумаки, вытаращив голубые глаза, посмотрел им вслед, пробормотав:
– И жили они долго и счастливо, пока не встретились…
Сакура уже знала, куда направился этот идиот – в туалет. И для неё как-то особо не существовало разграничения, где женский, а где мужской. Нет, конечно, если ей нужно будет сходить по нужде, то она пойдёт в женский, ибо под мужской ей не подстроиться…
Увидев, как за ним закрылась дверь, Сакура вовсе не обратила внимания на тот самый треугольник с кружочком, изображающий недомужчину с широкими плечами, и вошла следом за Саске, прикрыв за собой дверь.
Туалет, как и во всех общественных местах, был белым: белый кафель, раковины, кабинки и плитка. Девушка фыркнула, посмотрев, как Учиха вполне спокойно стоит у одной из раковин и умывается, видимо, не обратив внимание на вошедшего. Он склонился пониже к раковине, включив побольше напор, и набрал в горсть воды, принявшись с фырканьем умываться. Пока он всё это делал, Сакура решила быстро проскользнуть к нему за спину. Оказавшись там, она скрестила руки на груди, ожидая, когда Учиха наконец выпрямится, если он не захлебнулся, конечно.