Случайный билет в детство
Шрифт:
Звук появился быстрей изображения и кто-то пока невидимый громко сказал: «Ес оф кос!». Блин, это вторая программа, с её образовательными передачами. Они шли одна за другой. Сначала с изучением немецкого, затем английского. Помнится, были передачи с итальянским языком, такие как «Абевегедейка» и прочие. Ленивчиков не было и в помине, а каналы переключались только ПТК. Я щелкнул пару раз по часовой стрелке и, вместе со звуком, возникло изображение — два человека беседовали на казахском языке. Я за много лет так и не изучил его и знал только с десяток слов. Продолжаю переключать.
Савин оторвался от изучения энциклопедической мудрости и сказал с усмешкой:
— «Кощея бессмертного» будут показывать. Может ну его, этого неруся? Пошли ко мне. Недавно батя кассет привёз с новыми фильмами.
Оппа! Сюрприз. Я отлично помнил, что у Савина был кассетный магнитофон, но простой, а не видео. Отец Олега был торгпредом, часто бывавшим за «бугром», а родной дядя привозил из Владивостока японские дефицитности в виде кассетных магнитофонов и кассет к ним. Но вот видео…
Я заглядываю в справочный фолиант и вижу, что Савин читает про «Интеллидженс сервис».
— Не занимайся ерундой, — говорю ему, — я пошутил про разведку.
— Я понял, что ты дурачился, — кивает Олег, но продолжает скользить глазами по тексту.
Показывая на большой справочник шучу:
— Все равно умней не станешь, или учишь справочный материал наизусть для Елены Михайловны? Уверяю, это не оценят должным образом. Слог не тот.
Олег захлопывает энциклопедию и выдает:
— Ваша ирония в данной концепции, не ассоциируется с мистификацией парадоксальных иллюзий, но с точки зрения банальной эрудиции, не каждый локально мыслящий индивидуум, способен осознавать критерии утопического субъективизма.
— Во, — выставляю большой палец, — это ты там вычитал? Тогда это и прочтёшь на уроке. Сорвешь бурные овации. А что за фильмы у тебя?
— Две кассеты с Брюсом Ли, — начинает перечислять Олег, — «Большой босс», «Кулак ярости», «Путь дракона», «Выход дракона».
Теперь понятно, откуда он знает о легендарном китайце. Тем временем Савин продолжал:
— Ещё есть — «Одинокий волк Маквей»…
— Маккуэйд, — поправляю я.
— Смотрел? — тут же спрашивает Олег, — а, понял, твой английский.
Не стал его разубеждать, пусть думает, что все эти фильмы я не смотрел.
— Что ещё есть?
— Есть «Челюсти», это про акулу-убийцу, ещё про кукушку и гнездо что-то, не помню точно.
— «Пролетая над гнездом кукушки?»
— Во, правильно, — и смотрит удивленно, — нет, ты точно этот фильм смотрел. Откуда и когда? Он же новый!
— Да. Я его… смотрел, — чуть не ляпнул «давно», — и какой он новый? Почти десять лет прошло, как сняли.
Савин смотрит недоверчиво.
— Да? И как фильм?
— Отличный! Сам-то смотрел?
— Нет, — мотает головой Олег, — я про карате смотрел. Пошли?
— Уговорил, пошли.
Раз уроков задали мало, и будет последний день в школе,
Закрыв квартиру и, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, поскакали по лестнице вниз.
Савин выскочил из подъезда первым, буркнув кому-то: «здрасти». Следом вылетел я и резко остановился. На лавке сидели два старика — дед Косен и ещё один незнакомый пожилой казах, но не это меня остановило, а широкие колодочки наград у обоих на пиджаках. Не знал, что Косен Ержанович воевал. Это же сколько ему лет сейчас? Должно быть больше шестидесяти.
— Амансыз ба, аталар! — поздоровался я, удивляясь — из каких глубин сознания выпрыгнуло это приветствие на казахском? Не знал ведь!
— Здравствуй, Сергей, — кивнул дед Косен и, повернувшись к другу, сказал, — вот, Акылбай, это тот парень, про которого я говорил.
— А, это тот, что тебя в кустах в плен взял? — улыбнулся второй ветеран, хитро глядя на меня — шустёр. На Славку Ларцева чем-то похож.
— На Славку? Помню Славку, — Косен Ержанович, всмотрелся в меня, будто впервые видел, — и точно — похож. Тоже шустер был. Весельчак, на месте не сидел. Взводный каждый раз взбучку от ротного за его выкрутасы получал.
— Героический парень. В первом нашем бою два танка немецких подбил! — сказал Акылбай. — Да. Это в первый наш бой!
Я присел на лавку напротив и спросил:
— А где у вас был первый бой?
— На Волоколамское шоссе. Мы ведь в 316-й стрелковой дивизии войну начали.
— Так вы панфиловцы?! — выпалил Олег, присевший рядом со мной.
— Панфиловцы, — кивнули оба. А дед Косен добавил:
— «Дикая дивизия», как назвали нас немцы.
— Да, — засмеялся Акылбай, — это потому что, по их понятиям, мы не так воевали. Непривычно. Мы тогда по-новому воевали. Слышал про «спираль Момышулы»? Эту тактику генерал Панфилов разработал. Хорошо тогда дали фашистам у деревни Матрёнино.
Я слушал ветеранов, а в голове крутились вычитанные в интернете сомнения о двадцать восьми героях. Спросить про них у Косена Ержановича? Нет, не буду. Сейчас под сомнение подвиг не ставят. Многие из нашей школы в почетном карауле у Вечного Огня стояли. И верили.
Два ветерана замолчали, задумавшись, а я смотрел на планки, где угадывались отважные медали, и много других боевых наград. Вот так я жил и не знал об том, что дед Косен воевал. И мы иногда посмеивались над причудами пожилого человека, любящего порядок и следящего за чистотой. Мне стало стыдно за это невнимание. Ведь просто подойди, поздоровайся и сделаешь приятное человеку, проливавшему кровь на войне.