Случайный брак с миллиардером
Шрифт:
— От чего? — я веду пальцами по шраму, как по тропинке и пытаюсь отогнать ужасную догадку. — От ножа?
Боже. Неужели, его ударили ножом в спину?
Максим коротко кивает.
— Для меня происходящее между нами — точно не развлечение, — он снова усмехается.
Совершенно не к месту, но кажется он думает, что это должно успокоить меня, слабую женщину со слишком богатым воображением. А оно у меня точно богатое, я одергиваю руку, когда понимаю, что уже так явно нарисовала себе картинку ранения, что вот-вот начну искать жгут.
— Почему ты
— Ольга подала на развод, когда узнала о тебе. Не сама, конечно, ей доложили, кинули папку на стол и так красиво всё собрали, что ты получилась моей любовницей.
— Какой ужас.
— Наш брак уже разваливался, я открыто предлагал ей деньги, варианты, как разойтись без шума, но она не хотела ничего слышать. А тут эта папка и твоя фотография… Вы же очень похожи с ней. То есть были до ее операций, — поправляет Константинов. — Она обезумела, когда увидела твои снимки, и схватилась за нож. Хотела поранить свое лицо.
Константинов встряхивает головой. Теперь его очередь отгонять реалистичные картинки.
— Я удержал ее, накричал еще, сказал, что она совсем поехала. Потом точно не помню… Кажется, отбросил нож и отвернулся от нее, хотел вызвать врача или психолога. А она подняла нож и ударила.
Глава 21
Я поднимаюсь с кровати и прохожу вглубь комнаты. Скрываюсь за спиной Константинова, чтобы прийти в себя и не думать о том, что показываю лицом. Не хочу контролировать эмоции, прятать шок после его признания… Я не могу поверить, что такое вообще возможно. Как это подняла нож и ударила?
Я же видела Ольгу, она производит впечатление прожженной и расчетливой стервы, но не сумасшедшей. Наоборот, она холодна как айсберг. Мне показалось, что она из тех, кто живет заповедью, что месть не подают на горячей тарелке.
Она была другой раньше?
Не только внешне.
Я вспоминаю, что Ольга моя ровесница, и легко высчитываю, что ей было чуть больше двадцати, когда она стала супругой Константинова. Молодая и неискушенная, Максим говорил, что большие деньги испортили ее. Значит Ольга не видела роскоши до встречи с ним? Может, даже, как и я, не видела таких мужчин прежде. Поэтому влюбилась без памяти и присвоила? По-детски поверила, что так будет всегда, пока жизнь не отвесила отрезвляющую пощечину. Такую жестокую, что у нее помутился рассудок на мгновение?
Я пытаюсь найти хоть какое-то объяснение, чтобы чувствовать землю под ногами. Мне нужно понимать, что происходит вокруг, и с кем я имею дело. Я в свои двадцать шесть едва справляюсь.
— Ты скрыл эту историю? — спрашиваю, не поворачиваясь к Максиму.
Он тоже продолжает стоять спиной ко мне. И это так странно, он вдруг замирает и перестает давить. Хотя почему странно? Когда он признался об аварии, он сразу же свернул разговор и ушел, а потом уцепился за то, что я вздумала требовать его встречи, топая ножкой. Он не произнес ни слова о моих родителях с тех пор, словно вернул на эту тему запрещающую табличку.
— Конечно, — по шорохам
— Значит ты не наказал ее.
— Тяжело наказывать, когда сам безнаказанным ходишь, — он усмехается, но без эмоций, из-за чего его усмешка падает тяжелым грузом на пространство, что стоит между нами.
Я все же оборачиваюсь через плечо и смотрю на его обнаженную спину. Плечи напряжены, мускулы как сгустки силы проступают через кожу, натягивая ее.
Он не умеет вести такие разговоры.
Вообще разговоры.
И каждый раз, когда предпринимает попытку, его выкручивает узлами. Мне вдруг кажется, что он в тупике. Сам видит, что ломает всё вокруг из-за жесткого характера, но по-другому не умеет. Не знает, как измениться.
— Так ты ее выбрал за сходство со мной? — я нажимаю уверенным голосом.
Хотя отчаянно сомневаюсь, что стоит заводить этот разговор, интуиция подсказывает, что лучше не соваться, пощадить себя и не лезть в чужую душу, которая уже не такая уж чужая. Кажется, я пропустила безопасную развилку, когда еще могла думать о Максиме только как о боссе.
— Из-за этого взял в жены?
— Пожалуй, — коротко бросает Константинов.
— “Пожалуй”, Максим? Это не ответ!
— Я испытал шок, когда впервые увидел ее. Издалека подумал, что это ты, а потом появилась шальная мысль, что вы сестры. Мои люди проверили ее биографию, ее родителей, все было чисто, но я все-таки заказал тест ДНК. Хотел знать наверняка.
— Что?
— Вы не сестры.
— Это я знаю, мою сестру зовут Лиза, а не Ольга, — я слепо делаю шаг к нему и непроизвольно начинаю говорить высоким противным голосом. — Какой еще тест? Я не сдавала никакие анализы.
— Диспансеризация в твоем университете. Ее провели по моему заказу.
Боже…
Я застываю.
— Ты шутишь, — я качаю головой, не веря, что он с такой легкостью и так давно управляет моей жизнью.
Контракт всего лишь формальность. И сколько всего я не знаю… Сколько раз он вмешивался в мою судьбу, используя власть огромных денег и играя в Бога?
— Для тебя все вокруг пешки? Да, Константинов? Можно делать что угодно, даже ломать судьбы! В крайнем случае всегда можно откупиться! Бросить деньги и забыть, что принес боль!
Я слышу, как он выпускает перекрученный воздух через сжатые губы.
— Сколько ты заплатил за меня? Я хочу знать! Сколько ты потратил на меня с семи лет?
Я делаю еще пару шагов на эмоциях и с трудом ловлю себя, чтобы не подойти к Константинову вплотную.
— Обернись, — я приказываю, срываясь. — Посмотри на меня, черт возьми!
Крепкий силуэт делает оборот. Максим поворачивается ко мне, но по его строгому лицу невозможно ничего прочитать. Кроме напряжения и странного эхо в синих глазах. Он смотрит на меня, и окутывает то ли холодом, то ли жаром. Я не могу разобрать, потому что чувствую, что мы можем сейчас наговорить друг другу ужасных грубостей ледяным тоном или, наоборот, выпустить огонь.