Слуга Дракона
Шрифт:
Девушка ступила на землю, практически ничего не видя, и почувствовала, как под ее ногами захрустели кости. Старые кости.
– Это скелет человека, – спокойно пояснил Далар, – череп лежит в другой стороне. И никаких признаков змеи.
Хихикнув, добавил:
– Не то чтобы я жаждал снова встретиться с ней…
– Или с тем, что ее пожрало, – закончила за него Шарина. – Но надо отдать должное: не появись он вовремя, вряд ли нам удалось уцелеть. Омкват спас нам жизнь.
Даже в полной темноте девушка нимало не сомневалась: каменная плита, которую она нашарила в центре колодца – это именно то, что им надо. На ощупь все ее поверхности казались гладкими, обтесанными – все, за исключением одной. Создавалось впечатление, что этот кусок отломали от какого-то большего камня.
– Сиденье от трона! – осенило Шарину. – Далар, это же вторая половина того камня, который мы вынули из фундамента в Валхокке. Хотя вряд ли это важно.
– Ха! Дабы понимать, что важно, а что неважно в этом деле, – хмыкнул ее охранник, – требуется намного больше ума, чем у меня в наличии.
– Думаю, если мы вместе потянем ее на себя… – предложила девушка. Она ухватилась обеими руками за один конец плиты и подождала, пока Далар займет позицию со своего конца.
Они навалились совместными усилиями. Какое-то время ничего не происходило – камень лежал, как приколоченный. Но затем, когда Шарина готова была уже сдаться, плита чуть-чуть сдвинулась и свободно соскользнула с места, где пролежала целое тысячелетие. Под ней обнаружилось углубление, в котором плескалась вода.
Видать, здесь – под гранитной крышкой – веками собиралась влага, сочившаяся из земли. Кто его знает, насколько глубокая образовалась полость.
– Чур, я первая.
Девушка задержала дыхание на краю колодца. Отверстие едва позволяло ей протиснуться, и Шарине пришлось уговаривать себя, что это действительно портал в другой мир. Если внизу обнаружится просто-напросто глубокая расселина, то это будет не самая приятная смерть.
– Далар, – спросила она, прежде чем шагнуть в колодец, – а ты жалеешь, что тебе не хватило ума прогнать меня там, на площади в Валхокке?
– Нет, Шарина, – серьезно ответила птица. – Это единственная вещь в моей жизни – я имею в виду после злополучного шторма, – о которой я не жалею.
Усмехнувшись, девушка спрыгнула вниз.
– Надеюсь, с Элфином все в порядке, – идя по лесу, вслух размышлял Кэшел. – Скорее всего, мы не слышим его пения из-за густой листвы. Хотя, ты знаешь, мне бы хотелось, чтобы он шел с нами.
Деревья в лесу отличались от тех, к которым юноша привык у себя дома. Стволы их покрывала не кора, а тонкая зеленая кожица, листья же выглядели чересчур крупными: самые маленькие размером с его ладонь, а попадались и вовсе великаны. Местами с веток свешивались гроздья мелких голубых и белых цветов. На других деревьях возвышались какие-то белые пушистые конусы.
Все вокруг буквально сочилось влагой. Причем Кэшел не мог разобрать, то ли это моросит мелкий, частый дождик, то ли сам воздух пропитался водой. О Дузи! Капало отовсюду – даже у него с носа и с металлических наконечников посоха!
– Тебя волнует Элфин? – проворчал демон. – И совершенно напрасно! Чем беспокоиться об этом подменыше, лучше бы подумал о себе, пастух. Ты даже не представляешь, какие опасности поджидают тебя в Подземном Мире!
Кэшел задумался над его словами.
– Знаете, мастер Криас, мне не хотелось бы быть человеком, который беспокоится только о себе самом, – сказал он наконец. – Я знаю много таких людей, и они мне не нравятся. Во всяком случае, я не хотел бы жить с ними рядом. А от себя ведь, как вы понимаете, не убежишь…
В ответ на эту глубокомысленную тираду демон лишь презрительно фыркнул.
– Если все же Элфин появится, – продолжал он, – то я бы на твоем месте размозжил ему голову этой деревяшкой. Или передал его в мои умелые руки. Пойми, он всю жизнь провел здесь, с Лесными Людьми… и это уже не человек. Причем я вовсе не хочу сказать, что он стал глупым, как овца!
– Знаешь, я не очень-то большое значение придаю месту, – сознался Кэшел, – но вообще-то мне доводилось бывать в таких местах, куда бы я ни за что не хотел вернуться.
Тут он хохотнул и добавил:
– Кстати, не могу припомнить, чтоб хоть где-то было так мокро, как здесь. Если не считать, конечно, море или речку.
– В вашем мире правит Солнце, – наставительно произнес демон кольца. – Возможно, не везде и не всегда… и уж конечно, не всецело единолично. Но, тем не менее, там власть принадлежит Солнцу, а здесь – в такой же степени – Малкару.
В этот момент две птицы сорвались с неестественно зеленых ветвей и тяжело полетели сквозь висящую в воздухе морось. Наверное, им так же не нравилась погода, как и Кэшелу. Одна из них смахивала на сову, а вторая – на орла или очень крупного ястреба. У обеих из клюва свисали клочья темной плоти.
Кэшел рассеянно проводил их взглядом, раздумывая над тем, что сказал Криас.
– Выходит, мастер Ландур здесь, в Подземном Мире, сражается с Малкаром? – спросил он затем.
Сквозь шорох листьев под ногами ему показалось, что он снова слышит звуки лиры. Хорошо, все-таки, что у Элфина серебряные струны. Обычные растягиваются, как слова правды на устах у дядюшки Катчина.
– Благодаря тебе, пастух, – огрызнулся демон, – Ландур сейчас удобряет почву в лесу. И это единственное, что он делает. Если же говорить о прежних временах, то и тогда Ландуру хватало ума не вступать в схватку с Малкаром. Он занимался в основном тем, что удерживал здешних монстров в пределах Подземного Мира. То есть мешал им вторгаться в реальный мир.
– А разве он не мог… ну, улучшить, что ли, положение вещей здесь, внизу? – спросил Кэшел. – Если б постарался?
– Ты что, меня не слушаешь? – заверещал Криас. – Я же тебе рассказываю о существующем равновесии между Солнцем и Малкаром, между Светом и Тьмой. Одного без другого не бывает, надо просто держать их подальше друг от друга!
Ага, решил Кэшел, типа как Илна обходится со своими узорами. Смешай она все нити вместе, и получится грязно-серый цвет. Хорошая пряха никогда так не поступает!
– Мастер Криас? – У юноши возник еще один новый вопрос. – А кто складывает узоры? Ну, я имею в виду: кто планирует победу добра или зла?
Он не привык рассуждать о Солнце и Малкаре или даже о свете и тьме. Это все понятия для ученых, наподобие Теноктрис, задача которых – всесторонне рассматривать вещи. Кэшел же не ученый. Он простой пастух, и если что-то угрожало его стаду – или его друзьям, его миру – то он, не мудрствуя, называл вещи своими именами: зло и есть зло.
– Узоры? – переспросил демон. – Да нет никаких узоров, пастух. Тут уж как выпадет!