Слуга Дракона
Шрифт:
И юноша умолк. Он и так сказал больше, чем намеревался. Кэшел никогда не слыл болтуном, а если уж ему бы приспичило излить душу, то навряд ли он выбрал бы в качестве наперсника острого на язык демона.
– Ты не понимаешь, пастух: ты можешь жить вечно! – В жужжании Криаса тем не менее отсутствовала привычная резкость.
– Но для чего? – удивился Кэшел. Он сорвал еще один плод – на этот раз больше всего похожий на баклажан. – Возможно, для вас, мастер Криас, вечная жизнь хороша. Но я ведь простой пастух.
– Ага, так ты считаешь, что для меня это хорошо, Кэшел ор-Кенсет? Японимаю твою мысль: ты хочешь сказать, что этот остров не сильно отличается от сапфира, в который я заключен, не так ли? Ну ладно… мы проведем здесь ночь, а затем отправимся оживлять Ландура.
Кэшел откусил от второго фрукта. Вкус оказался совершенно иным – он навевал мысли о раннем летнем вечере, только-только появились бледные звездочки на небе… и овцы блеют в своем загоне – но тоже восхитительным.
– И не забудь прихватить с собой пару плодов, пастух, – напомнил Криас (будто пчела прожужжала над лугом). – Это сэкономит тебе время. А время – важная штука. Так же как и жизнь. В этом ты еще убедишься.
Ноги Илны уже некоторое время ощущали биение воды в канале, по которому они шли. Чуть подальше она услышала и журчание ручья, но все равно оказалась неподготовленной к тому грохоту, который обрушился на них, когда они вышли наконец в огромную пещеру с куполообразным сводом.
Воздух здесь был насыщен влагой, как на лугу после прошедшей грозы, на стенах скапливался конденсат, придавая им зеркальную гладкость. Через всю пещеру проходила глубокая расселина, деля ее на две неравные части. С этой стороны скала образовывала узкий карниз всего в несколько пядей – ощущение такое, будто стоишь над глубоким каньоном. Противоположный берег Илна могла разглядеть с трудом: над бездной клубился подымавшийся снизу холодный туман, поглощавший свет.
Через расселину проходил канат толщиной с человеческое тело – во всяком случае он уходил в клубы тумана и, надо думать, доходил до того берега. На этой стороне канат прикреплялся к скале, но каким именно образом, Илна со своего места не могла разглядеть.
Прямо у скалы неподвижно стоял человек – высокий и очень худой. Его худобу не мог скрыть даже плащ с капюшоном, оставлявший открытым лишь лицо незнакомца.
– Добрый день, мил человек, – произнес Чалкус, выходя вперед с низким поклоном. Левой рукой он изобразил перед собой некий сложный жест – получилось весьма приветливо и виртуозно, несмотря на то что в правой руке он держал за спиной меч.
Моряк сделал несколько шагов вперед, старательно делая вид, что просто не успел или не счел нужным вложить меч в ножны.
– Я путешественник и зовут меня Чалкус. Могу я поинтересоваться вашим именем, господин?
– Харн, – лаконично ответил высокий мужчина – очень высокий, как стало ясно теперь, когда запевала подошел достаточно близко для сравнения. – Я так понимаю: вы желаете воспользоваться моим мостом?
Его голос, необычно высокий для мужчины, тем не менее с легкостью перекрывал рев потока, чего не удавалось даже хорошо тренированному тенору Чалкуса. Он имел неприятный скрипучий тембр: будто два куска грифеля трутся друг о друга.
– Мне он не нравится, – тихо произнесла Мерота.
Илна стояла, одной рукой обнимая девочку за плечи, а в другой – держа наготове моток веревки.
– Мне тоже, дитя мое, – сказала девушка. – Но, с другой стороны, мне не нравятся многие люди. Так что, наверное, мое мнение можно не принимать в расчет.
– Естественно, хотелось бы, мастер Харн, – ответил Чалкус, подходя еще чуть ближе. – Будем очень вам признательны.
– Мне не нужна признательность, – отрезал Харн. – Либо вы платите и проходите, либо остаетесь на том берегу.
Илна тоже шагнула вперед, пытаясь загородить собою девочку. Но та упрямо стояла рядом с нею.
– А куда ведет ваш мост? – требовательно спросила девушка. Она смотрела во все глаза, пытаясь уловить общий рисунок места: будто проход, которым они следовали перед этим, являлся ведущей нитью, а канат был ее продолжением. Увы, даже искусство Илны не обеспечивало ей полного понимания.
– Мой мост приведет вас туда, куда вы хотите, – ответил Харн. Неподвижная поза и руки, сложенные на груди под плащом, делали его более похожим на столб, чем на живого человека. – Здесь нет другого пути. Либо вы идете по моему мосту, либо возвращаетесь туда, откуда пришли. Но вы должны мне заплатить.
Помост, на котором они стояли, являлся частью ниши, достаточно, впрочем, просторной. На расстоянии полета стрелы с одной и с другой стороны вздымались стены пещеры, исключая всякую возможность обойти трещину. Единственная дорога через пропасть пролегала по канату – тут Харн не лгал. Казалось совершенно немыслимым, чтобы две женщины спустились вниз, преодолели грохочущий поток и снова вскарабкались с другой стороны.
– О чем разговор, мастер Харн! – весело разливался Чалкус. Я и мои спутницы честные люди… все, даже те из нас у кого в прошлом были какие-то отягчающие обстоятельства. Назовите свою цену – сколько мы должны заплатить за пользование вашим замечательным мостом?
– Вас трое, – произнес Харн. – Одного вы должны принести мне в жертву – это будет ваша плата за то, что двое других пройдут к своей мечте.
Илна злобно усмехнулась. Ну что ж, всегда хорошо четко знать положение дел. Она почувствовала, как рядом напряглась Мерота, но – надо отдать должное выдержке девочки – не взвизгнула, не закричала.
– Не низкая плата, – по достоинству оценил Чалкус. – Но у меня к вам есть предложение получше, мастер Харн. Я и мои друзья проходим по вашему мосту, а в награду я оставляю голову…
И он взмахнул своим кривым мечом в дюйме от затененного капюшоном лица мужчины.
– … на ваших тощих плечах.
Харн внезапно прыгнул. Не на Чалкуса – это был бы смертельный номер, тем более что в левой руке моряка появился кинжал – а в сторону. Прилипнув к искривленной стене пещеры, он оглянулся на своих несостоявшихся клиентов. В таком ракурсе лицо его выглядело совершенно треугольным и нечеловеческим.
– Вперед! – скорее прорычал, чем крикнул Илне моряк. Он стоял между Харном и женщинами: меч направлен в пол, зато кинжал смотрит вверх.