Слуга Императора 2
Шрифт:
– Юбель, вы как?
– Боже… мне с этой кучей писем и до вечера не управиться.
Гораций по-доброму рассмеялся.
– Юбель, радуйтесь! У вас столько родных и близких, которые вас любят! Разве это не прекрасно?
Я расхохотался в ответ.
Теоретически, всё, конечно, было так, но…
…почему же я тогда всегда такой одинокий? Даже теперь, когда у меня появились знакомые в новом мире, я по-прежнему чувствовал себя лишним в этой Вселенной.
Но ответ не так сложен.
Потому что мы все носим маски, в зависимости от того, с кем общаемся, и каждая маска скрывает какую-то частичку вашей души, без которой вы не чувствуете себя «настоящим». Кому-то нужно говорить только, какой вы трудолюбивый, кому-то – какой вы заботливый, кому-то нельзя говорить, что ты, возможно, гей, кому-то нельзя говорить, что ты фурь, а кому-то, как, например, Неферу, вообще нельзя ничего говорить.
Вот и получается, что никому ты толком-то и не показываешь себя «настоящего». Что остаётся? А остаётся маска. Фальшивка. Фасад.
Вдруг я наткнулся на особенно яркое и разрисованное письмо.
Оно было от одной девушки. Не моей. Она вышла замуж за куда более состоятельного и мужественного молодого человека. Тот факт, что женщины меня не привлекали сексуально, позволял мне спокойно беседовать с ними просто как с друзьями, без какого-либо опасения, что это перейдет во что-то большее. Как с Мариной, например. Вы ведь ещё помните её, не так ли? Это было довольно удобно, поскольку ко мне ревновали разве что ну совсем шизанутые парни.
Валерию я знал со школы. Тогда она ещё была немного забитой и зашуганной, но когда выпустилась, то стала самой настоящей красавицей. Я был искренне рад за неё.
За день до того, как Амикус меня похитил, когда я лежал в своей гостинице в абсолютной апатии, она позвонила мне и с удовольствием помогла сделать мой мрачный вечер чуть-чуть ярче.
– Эй, как дела, путешественник?
– А, это ты, Вер. Да вот. Валяюсь в депрессии.
– Ты чего? Блин, Юль, ты в Древнем Риме! А ну-ка встал и пошёл фотографировать мраморных красавиц! Потом мне покажешь!
– До «мраморных красавиц», к сожалению, далеко, но если хочешь, могу прислать их половые органы в виде граффити. Надо?
– Да ладно?! Это где это такое святотатство?
– Да везде. В округе. Тут, кстати, на заднем дворе негры тусуются. Хочешь – и их скину.
Мы рассмеялись.
– Ладно, Юль, если серьёзно: ты в одном из древнейших городов.
Колыбели цивилизации! Знаешь, сколько людей хотят туда попасть?
Пользуйся этим! Наслаждайся, пока можешь!
Я едва ли мог насладиться свидетельствами того, что эта проклятая империя, построенная на костях, рухнула. Но…
– Ты права! Завтра примусь за дело! – сказал я, чтобы не расстраивать Валерию.
– Ну вот! Совсем другое, кхм, дело! – обрадованно сказала она, и добавила: – И, Юлий…
– Что вдруг теперь «Юлий»?
– Я хотела тебе серьёзно кое-что сказать. Мне все равно и глубоко пофиг, что думают о тебе другие люди. Пусть они тебя считают геем, фуррем или этим, монстром, мне всё равно. Для меня ты все равно останешься…
– Прекрасным принцем?
– Тише ты! А то сейчас муж услышит!
Мы снова рассмеялись.
– Ладно, пошла я. Тут такой тариф! Когда вернешься в Москву – не забудь заехать ко мне в гости. Смотри – жду от тебя подробностей!
Я усмехнулся.
Подробностей?
Каких?
Что меня похитил местный мажор?
Что похитил он меня в мир, где всё так же хреново, если не хуже?
Вот что мне ей написать?
Я не знал.
Но…
Я знал: что бы я ни написал, она все равно продолжит со мной общаться. Она знала меня и принимала таким, какой я есть.
А ты, Амикус… ты бы меня таким принял? Узнай ты меня настоящего… согласился бы бросить своё тридесятое царство и обречь свой народ на страдания?
Я понял, что не хочу знать ответ на этот вопрос. Не хочу, потому что… боюсь этого ответа.
Глава 1
Честно, я был невероятно зол на Кассия. Какого Падшего ему понадобилось так себя вести? Я совсем его не узнаю! И главное, Юбель вёл себя так, как будто виноват он, а не Кассий.
– Амикус… я… не хотел, чтобы из-за меня ваши отношения рушились ещё больше.
– Ой, да ладно тебе, – улыбнулся я, – братская любовь и не такое переживала! Мы рано или поздно всё равно помиримся.
Юбель слабо улыбнулся, но по лицу его было видно, что настроение у него испорчено.
Или я так думал.
Вечером его не было во дворце.
– Гораций, вы не видели Юбеля? – спросил я.
– Он вроде пошёл на пляж.
– Что, серьёзно? Странно, на него это не похоже.
Я направился к озеру, и еще издалека, понял, что он там.
Я совершенно не ожидал этого увидеть… точнее, услышать – Юбель что-то пел!
Как можно осторожней я подошёл к берегу и прислушался к песне.
… В прогнившем и невыносимом мире этомЯ начинаю казаться тенью,Ты не отыщешь того,Такого, каким я был.И не увидишь.Мой мир разукрашен кровавой краской,Я боль причинять не хочу напрасно,Но память свою о том, каким я был,Подольше сохрани.