Слуга Империи

Вурц Дженни

Как всегда не дожидаясь, пока его спросят, Кевин сухо заметил, что он не хотел бы оказаться на месте человека, которого пошлют уведомить варварского мага об изменении его статуса.

Мара спустилась по парадной лестнице, каждая ступенька которой, загроможденная шлемами и налокотниками отдыхающих воинов, сейчас больше напоминала полку в оружейной кладовой. Мечи были сложены в углах, а копья прислонены к балюстраде - там, где лестница делала поворот. Теперь, после прихода резервных отрядов, численность гарнизона Акомы увеличилась от исходных тридцати до

сотни воинов; офицеров разместили в покоях для гостей.

Звук трубы разбудил спящих, и семьдесят пять защитников резиденции были полностью вооружены. Готовые к немедленным действиям, солдаты построились, образовав для своей госпожи проход к двери. По пути Мара с некоторым удивлением отметила, что Кевина не было в углу среди игроков в кости.

Воины, толпившиеся во внешнем дворике перед крыльцом, выстроились в три ряда вдоль узкой дорожки, когда Мара жестом приказала Люджану отпереть ворота.

По другую сторону ворот находились четверо Имперских Белых и глашатай, одетый в ослепительно белую короткую тунику. Символы его ранга сверкали в лучах солнца, так же как и золотой обруч на голове и жезл с блистающей каймой.

– Властительница Мара Акома!
– торжественно произнес он.

Мара вышла из-за спины Люджана и, остановившись на шаг впереди него, приветствовала посланца легким поклоном.

Глашатай поклонился в ответ и приступил к делу:

– Я приношу сообщение от Света Небес. Ичиндар, девяносто первый император, предлагает тебе вернуться к себе домой не спеша, когда тебе будет удобно. Отправляйся с миром, ибо его тень простирается во всю ширь земли и его руки ограждают тебя. Любой, кто воспрепятствует твоему прохождению, будет считаться врагом Империи. Такова воля императора.

Воины позади Мары оставались в неподвижности, готовые выслушать продолжение. Однако, ко всеобщему изумлению, глашатай даже не упомянул о вызове на Совет. Не ожидая ответа, не добавив ни слова, он подал знак своему эскорту и двинулся по переулку к следующему дому.

Мара, нахмурившись, стояла на залитой солнцем дорожке, пока офицеры закрывали ворота и запирали их на засовы. За время, миновавшее после бегства с арены, она заметно похудела. На бледном лице выделялись темные круги под глазами, оставленные постоянной тревогой. Но визит глашатая окатил ее ледяной волной самых мрачных предчувствий. Если Имперский Стратег умер, заслужив немилость монарха, а властителей вместе с семьями высылают по домам, не пригласив их на Совет, отсюда следует единственно возможный неоспоримый вывод: в Большую Игру вступил император.

– Нам нужен Аракаси, - сказала Мара, собравшись с мыслями. Она взглянула на своего военачальника.
– Если императорская гвардия стоит на страже мира, то мы, конечно, можем послать гонца?

– Прекрасная госпожа, твое пожелание будет исполнено, - ответил Люджан почти забытым тоном добродушного подшучивания.
– Безопасны улицы или нет - любой солдат или слуга из всех, кто присутствует в этом доме, с радостью пробежит босиком по толченому камню, если ты попросишь.

– Не попрошу, -

с мрачным юмором возразила Мара, взглянув на собственные ступни, все еще обернутые мягкой тканью после бегства по улицам.
– Я на себе испытала это удовольствие. Джайкену уже отдан приказ: все мои рабы получат новые сандалии.

По мнению Люджана, тут не обошлось без влияния мидкемийца, хотя вслух военачальник ничего по этому поводу не сказал. Среди всех правителей он не знавал никого, подобного его хозяйке - с ее неожиданными идеями, непреклонным упорством и странными всплесками сострадания.

Уже повернувшись к дому, чтобы заняться отправкой гонца за Аракаси, она помедлила и бросила через плечо:

– Пусть никто не рассчитывает, что Акома подожмет хвост и побежит домой.

Люджан поклонился, постаравшись спрятать усмешку.

Посылать гонца не понадобилось. Пока Мара прикидывала, каким образом лучше доставить депешу в один из условных тайников, мастер тайного знания объявился собственной персоной в обличье торговца овощами. Для Мары первым признаком его возвращения послужил громкий галдеж на кухне, в котором выделялись непривычно визгливые возгласы Джайкена.

– О боги, ты, того и гляди, его на куски разрубишь! Это же мясницкий нож!
– послышался веселый баритон Кевина, и эхо от его хохота раскатилось по широкой лестнице.

Опасаясь, что разгневанный хадонра, чего доброго, в наказание за дерзость отправит ее возлюбленного чистить отхожее место, Мара сочла необходимым вмешаться и поспешила вниз.

В кухне она застала впечатляющую сцену.

Аракаси стоял, прислонившись к колесу ручной тележки с гнилыми овощами, которые какой-то скопидом приберег на корм скоту.

– На рынке совсем нет свежих, - терпеливо убеждал Аракаси Джайкена. Удостоверившись, что утихомирить побагровевшего управляющего ему не удалось, он добавил с оттенком надежды: - В бедном квартале эти дыньки можно было бы сбыть за хорошую цену.

Опасаясь, что она сейчас рассмеется в голос, Мара обнаружила свое присутствие:

– Аракаси, ты мне нужен. Джайкен, попроси Люджана дать тебе солдат в сопровождение и ступай поищи для повара какое-нибудь съедобное мясо. Если не найдешь, эти "дыньки" будут пахнуть не столь отвратительно.

Аракаси оторвался от своего насеста, поклонился и оставил тележку вместе с ее содержимым.

– Удачной охоты, - пробормотал он, проходя мимо Джайкена, но пристальный взгляд Мары удержал его от дальнейших насмешек.

– Кажется, сегодня ты в отменном настроении, - заметила она.

– Потому что все прочие носы повесили, - встрял Кевин.
– Он даже веселится из духа противоречия.

Вместе с мастером он проследовал за госпожой через буфетную в сад - туда, где были расположены по кругу каменные скамьи.

Мара любила это место с его цветущими деревьями и мелодичным трио фонтанов. Однако тон у нее был самым деловитым, когда она приступила к делу:

– Это точно, что Альмеко мертв? Аракаси сбросил фартук, остро пахнущий плодовой гнилью.