Слуга Империи

Вурц Дженни

Аракаси моргнул, как хищная птица. Его мысли заработали с удвоенной быстротой.

– Но ни в одной из повозок не окажется образцов шелка, - подхватил он.
– Их нужно спрятать совсем в другом месте, возможно даже и не слишком глубоко, а то и вовсе оставить на виду, где и положено быть шелковым тканям.

У Кевина загорелись глаза:

– Вот именно! Можно, к примеру, зашить их в подкладку одежды.

– Здравая мысль, - отозвалась Мара при молчаливой поддержке Аракаси.
– Можно даже сшить из этих тканей рубахи для караванщиков, а сверху накинуть простые

дорожные плащи.

В этот миг снаружи донесся настойчивый стук. Аракаси словно растворился, а Мара громко спросила, в чем дело.

Перегородка стремительно отлетела в сторону, и в кабинет ворвалась первая советница, растрепанная и красная от злости. Кейок с облегчением опустил меч, а Накойя бросилась на колени перед госпожой и, не успев отвесить поклон, разразилась упреками:

– Госпожа моя, на кого ты похожа?!
– Старая нянька в отчаянии воздела очи к небу.

Мара недоуменно оглядела свое распахнутое тонкое платье; на шее вдоль выреза темнела полоска дорожной пыли, не смытая после поспешно прерванной поездки к чо-джайнам.

– А волосы-то, волосы!
– причитала Накойя.
– Колтун, да и только! Тут и дюжине служанок не управиться!

С этими словами она сделала вид, будто только что заметила Кейока и Аракаси.

– Все прочь!
– завопила она.
– Госпоже необходимо срочно привести себя в порядок.

– Накойя!
– одернула ее Мара.
– По какому праву ты ворвалась на заседание Совета, да еще командуешь моими приближенными? С чего это мой внешний вид стал делом первостепенной важности?

Накойя подскочила как ужаленная.

– Во имя святой Лашимы, госпожа, как ты могла забыть?

– Забыть?
– недоуменно переспросила Мара, отбросив со лба спутанную прядь.
– О чем забыть?

У Накойи перехватило дух; наконец-то она замолчала. За нее вкрадчиво ответил Аракаси:

– По-видимому, матушка имеет в виду прибытие Хокану Шиндзаваи, чью процессию я обогнал по дороге из Сулан-Ку.

Первая советница Акомы пришла в себя:

– У тебя на столе уже неделю лежит письмо от этого молодого господина; ты назначила ему день и час, а сама даже не удосужилась привести себя в порядок! Какое неслыханное оскорбление!

У Мары вырвалось восклицание, несовместимое с ее высоким саном. Накойя только всплеснула руками, а Кевин понимающе ухмыльнулся.

Советница отчаянно захлопала в ладоши, призывая служанок. Те не замедлили явиться, неся с собой лохани, кувшины, стопки полотенец и вороха дорогих платьев, расшитых драгоценностями. Тогда Мара отпустила военачальника, отстранила три пары проворных рук, которые уже принялись снимать с нее одежды, и указала пальцем на сверток с образцами шелка, принесенными из улья чо-джайнов.

– Аракаси, тебе решать, как мы с этим поступим. Джайкен уточнит, когда образцы должны прибыть в Джамар. Придумай, как их понадежнее спрятать.

Мастер тайного знания слегка поклонился и унес сверток под складками хитона.

Кевин остался стоять поодаль за спиной госпожи - о нем попросту забыли. У него поплыло перед глазами при виде хрупкого, гибкого тела, стоящего под струями теплой воды. Через несколько минут Мара грациозно опустилась на дно лохани, а служанки захлопотали над ее роскошными волосами. Затаившись в своем углу, Кевин на чем свет стоит проклинал кургузую цуранскую рубаху, которая не могла скрыть его вожделения. Он потупился, как нашкодивший поваренок, сцепил руки под животом и приказал себе думать о чем-нибудь неприятном.

Когда властительница Акомы высвободилась наконец из рук прислужниц и поспешила к выходу, Кевин привычно пошел за ней по пятам - главным образом потому, что других приказов он не получал. Благоухающая, нарядная, сверкающая драгоценностями, Мара была слишком взволнована, чтобы обращать на него внимание. Вот уже месяц варвар состоял при ней камердинером. Сосредоточенно наморщив лоб, она летела по коридорам. Кевин, который научился распознавать ее настроение, сделал вывод, что визит этого Хокану Шиндзаваи выходит за рамки обычной вежливости. И вообще Мара предпочитала обсуждать хозяйственные дела со своим хадонрой, а не вести светскую болтовню с заезжими сановниками, которых ей полагалось у себя принимать.

Первая советница была тут как тут. Она что-то с жаром зашептала Маре на ухо, и та, замедлив шаг, с достоинством вплыла во внутренний сад, который в это время дня сулил желанную прохладу. Придерживая свою воспитанницу за руку, Накойя давала ей последние наставления:

– Будь с этим господином поласковее, дочь моего сердца, но помни: он весьма проницателен. Это тебе не ротозей Барули, который тает от нежного словечка. К тому же нашему гостю и так нанесена обида - вон сколько ты его заставила ждать.

Мара рассеянно кивнула и жестом отправила заботливую Накойю восвояси. Забыв, что Кевин так и следует за ней, она углубилась в благодатную тень.

У фонтана были разложены подушки, а рядом стоял поднос с яствами, но все оставалось нетронутым. При появлении властительницы ее гость, который успел исходить все садовые дорожки вдоль и поперек, сразу обнаружил свое присутствие. На его стройной, мускулистой фигуре ладно сидел синий шелковый кафтан, усыпанный топазами и рубинами. Кевин уже давно понял, что лица цурани никогда не выдают истинных чувств, поэтому он сразу обратил внимание на изящные, но загрубевшие от меча руки и пружинистую походку гостя. Не укрылась от него и преувеличенно горделивая осанка, которая выдавала раздражение и досаду.

Несмотря на это, голос посетителя звучал ровно и приветливо:

– Счастлив видеть тебя, госпожа Мара. Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии?

Мара поклонилась, сверкнув драгоценностями.

– Спасибо, Хокану Шиндзаваи, на здоровье я не жалуюсь. Знаю, ты сердишься, что я тебя заставила ждать, но мне нечего сказать в свое оправдание.
– Властительница держалась очень прямо, и ее лоб оказался вровень с подбородком Хокану. Чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось слегка вскинуть голову, и это безыскусное движение придало ее облику особую прелесть.
– Скажи, как заслужить твое прощение?
– Кроткая улыбка Мары могла растрогать кого угодно.
– Я просто потеряла счет времени.