Слуга Империи

Вурц Дженни

Инкомо сделал последнюю попытку вернуть Десио к деловым бумагам:

– Мой повелитель, осмелюсь доложить, мы упускаем драгоценное время, пока наши суда простаивают в джамарской гавани. Если направить их прямиком...

– Молчать!

Кулак Десио врезался в ширму, прорвав тонкий расписной шелк и сокрушив раму. Он пнул ногой упавшие обломки, резко развернулся и увидел перед собой раба с опахалом. В бешенстве правитель Минванаби обрушил на несчастного могучий кулак. Раб рухнул на колени; из сломанного носа и разбитой губы фонтаном брызнула кровь. Каким-то чудом он удержал опахало и даже не задел своего господина,

хотя обезумел и почти ослеп от ужаса и боли. Но Десио тут же выкинул его из головы. Теперь он обернулся к советнику и заявил:

– Я не могу думать ни о чем другом, пока она ходит по земле!

Разъяснений не потребовалось: Инкомо знал, о ком идет речь. Наученный горьким опытом, он ожидал, что за этой вспышкой бешенства последует новая.

– Мой повелитель, - осторожно начал он, - если все твои богатства пойдут прахом, мы даже не сможем ей отомстить. Коль тебе сейчас недосуг принимать срочные решения, позволь это сделать хадонре.

Десио пропустил его воззвание мимо ушей. Устремив взгляд в пространство, он перешел на хриплый шепот:

– Мара из рода Акома должна умереть!

Инкомо благодарил судьбу, что в покоях темно и хозяин не видит его испуга. Он поспешил согласиться:

– Разумеется, мой господин, - но тут же добавил: - Однако время еще не настало.

– А когда?..
– заорал Десио, да так, что от его крика Инкомо едва не оглох. Десио пнул ногой подушку и слегка понизил голос.
– Когда? Мой отец - и тот не смог поймать ее в капкан. Да что там говорить: она обрекла его на бесчестье, когда по ее милости он нарушил закон неприкосновенности гостя и вынужден был покончить с собой, чтобы смыть позор кровью.
– Десио все больше распалялся, перечисляя нанесенные Марой оскорбления.
– Эта... бестия не просто одержала над нами верх, она нас унизила... нет, втоптала в грязь?
– Он с силой придавил ногой подушку и пронзил советника колючим взглядом.

Едва опомнившийся раб содрогнулся: этот взгляд напомнил ему разъяренного Джингу Минванаби. Обливаясь кровью, он мужественно пытался охладить пыл не в меру разгорячившегося хозяина и продолжал поднимать и опускать опахало. Между тем в голосе Десио зазвучали заговорщические нотки:

– Имперский Стратег оказывает ей покровительство... Не удивлюсь, если он спит с этой потаскушкой, а мы перемазаны навозом с головы до ног! И с каждым ее вздохом увязаем все глубже!

Десио огляделся, словно присматривая новую жертву, но тут в его взоре мелькнул едва уловимый проблеск разума. Со дня смерти Джингу такое произошло впервые. Инкомо едва сдержал вздох облегчения.

– Более того, - продолжал Десио с подчеркнутой осторожностью, словно перед ним свернулась ядовитая змея, - теперь от нее исходит угроза и моей безопасности!

С этим Инкомо не мог не согласиться. Он знал, что Десио живет в постоянном страхе. Сына Джингу преследовала мысль, что Мара будет продолжать кровавую вражду с династией Минванаби. Получив титул властителя, Десио сделался следующей мишенью ее козней; его жизнь и честь висели на волоске.

От духоты и напряжения Инкомо едва стоял на ногах, и все же он попытался успокоить своего повелителя, потому что это признание, пусть даже услышанное им одним, было первым шагом к преодолению страха, а может быть, и к победе над Акомой.

– О господин, вот увидишь, девчонка рано или поздно сломает себе

шею. Надо выиграть время, дождаться...

Над головой Десио снова зажужжал овод. Раб хотел его отогнать, но правитель нетерпеливым жестом приказал опустить опахало.

– Ну нет, дожидаться - это не по мне, - сверкнул глазами Десио.
– Какая-то козявка забрала неслыханную власть и с каждым днем поднимается все выше. Отец был не чета мне: ему оставался один шаг до золотого трона Имперского Стратега! И что же? Его прах покоится в земле, а бывших сторонников, не предавших общее дело, можно пересчитать по пальцам одной руки. Мы оглянуться не успеем, как окажемся у ног... этой девки.

Здесь не было и тени преувеличения. Инкомо понимал, почему его господин не решается даже произнести имя своей противницы. Почти ребенком она лишилась отца и брата, оставшись с горсткой солдат и без единого союзника, но не прошло и трех лет, как ей удалось возродить и значительно приумножить былую славу Акомы. Напрасно Инкомо подыскивал слова ободрения: страхи правителя были не напрасны. Мару и впрямь следовало бояться, тем более что ее могущество достигло таких вершин, где она могла не только обезопасить себя, но и угрожать дому Минванаби.

Наконец первый советник негромко подсказал:

– Призови к себе Тасайо.

Десио заморгал глазами, и его лицо приняло глуповатое выражение, какого никто не видал у его покойного отца. Потом на него снизошло озарение. Обведя глазами комнату, он заметил, что окровавленный раб все еще держит наготове опахало, невзирая на сломанный нос и разбитую губу. Непонятно почему сжалившись, Десио отпустил беднягу. Оставшись наедине с советником, он спросил:

– Разумно ли будет отзывать моего двоюродного брата с войны? Ты же знаешь, он спит и видит, как бы напялить мою мантию. Пока у меня нет сыновей, он мой наследник. К тому же он - правая рука Имперского Стратега. Что ни говори, редкую дальновидность проявил мой отец, когда отослал его попытать удачи в войне с чужими мирами.

– Господин Джингу проявил дальновидность и тогда, когда поручил племяннику отправить на тот свет властителя Седзу и его сына Ланокоту.
– Засунув руки в широкие рукава, Инкомо сделал шаг вперед.
– Тасайо мог бы столь же успешно разделаться и с девчонкой. Где отец с сыном, там и дочь.

Десио вспомнил, как обстояло дело. Дождавшись отсутствия Имперского Стратега, Тасайо поставил перед властителем Седзу и его сыном невыполнимую боевую задачу. Посылая их на верную смерть, он действовал так изощренно, что сам остался незапятнанным. Он точно рассчитал все до мелочей и получил в награду богатый земельный надел в провинции Хонсони.

Почесывая щеку, Десио не спешил с ответом.

– Право, не знаю, как быть. Тасайо - страшный человек. Пострашнее, чем... эта юбка.

Инкомо отрицательно покачал головой:

– Твой сородич защитит честь Минванаби. Что же до посягательств на твою мантию - это ему не по зубам. При жизни господина Джингу тебе и впрямь нужно было остерегаться Тасайо. Только одно дело - обойти соперника-кузена, и совсем другое - замахнуться на законного властителя.
– Помолчав, Инкомо убежденно добавил: - При всех своих амбициях Тасайо не посмеет нарушить присягу. Он не пошел против твоего отца, не пойдет и против тебя, властитель Десио.
– Последние слова он произнес со значением.