Слуга короны
Шрифт:
– Да? И когда ты перестал по кабакам шляться?
– Бывает, и сейчас иногда заглядываю.
– Но это не все о моем сыне. Он… Да, впрочем, ладно. – У короля был хитрый взгляд. – Тебе зачем выслушивать наши, черт возьми, семейные проблемы? Одно скажу: если эта бестолочь не перестанет, я отрекусь от трона совсем не в его пользу.
– Но нельзя же оставлять трон Тантрину! – на мгновение потеряв самообладание, вскричал Лерой. – Это конец всему, что вы строили столько лет!
– Нельзя, – улыбаясь согласился король. – Нельзя. За этим я тебя и позвал. А с чего ты решил, что я оставлю королевство Тантрину?
– Ну он как-никак регент вашего величества, – ответил герцог, чувствуя, что угодил в ловушку. – И слухи всякие ходят, –
– Так-то оно так, но регентство еще не гарантия получения власти. – Король хитро улыбнулся. – К тому же у меня есть наследник, – он тихо выругался, – какой-никакой, а наследник. Прямой потомок со всеми правами на трон. – Монарх раздраженно махнул рукой. – Мне бы хотелось поговорить с тобой о многих вещах, но я быстро устаю и не могу долго вести беседу. – Король закашлялся. – Поэтому я перейду сразу к делу. Ты прав, нельзя оставлять королевство Тантрину. Он вор и украдет казну у самого себя. Но он единственный, кто находится в родстве со мной. Ты, конечно, тоже, но по закону о наследовании власти он первый. Нет, нет, – он перехватил взгляд Лероя, – я не предлагаю тебе убить его. Нет. Найдется другой, кто оспорит твое право. Ты можешь устранить и его, но найдется еще, а потом еще. И так будет до бесконечности. Нет, тут дело так просто не решишь. Я сам назову своего преемника. Тантрин позеленеет, когда узнает об этом, – хихикнул король. – Но ты с дороги, я и забыл об этом. Давай отложим разговор и поговорим о жизни вне этого гнилья. – Король обвел взглядом комнату.
Герцог последовал его примеру. Действительно, обстановка в комнате была простая, да оно и понятно: больному, умирающему много мебели ни к чему. Кровать, два стула, столько же кресел и длинная скамья у стены – больше ничего. Но стены покрывают ковры, шикарные, дорогие, цветастые, привезенные откуда-то с юга. Лерой не может позволить себе такие. А Тантрин может. Он украл столько, что эти ковры для него – тьфу! А может, он и сами ковры украл.
– Ты не знаешь, как они воняют, когда поднимается ветер, – сказал король, перехватив взгляд Лероя.
– Так как там, говоришь, твои родители? – спросил монарх после паузы.
– Здоровы, – Лерой опешил.
Он слышал о бедственном состоянии ума монарха, но не думал, что это проявляется так ярко.
– Не смотри на меня так, я еще не сошел с ума. – Бескровные губы короля растянулись в слабой улыбке. – Они, – он кивнул в сторону двери, – еще не добились своего. Но если приложат усилия, добьются. Я не знаю, с чего начать разговор. Мне хочется поговорить с кем-нибудь, кто живет вне стен этого замка. По-простому, как деревенские мужики за кружкой пива. Мне стало немного легче, и я хочу знать, чем живет мой народ. Хочу знать сплетни. – В глазах монарха мелькнул бесенок. – Расскажи мне что-нибудь. Да возьми ты кресло, вон то, у стены. Книги можешь бросить прямо на пол, все равно они никогда в них не заглядывали.
Палар принес фрукты и вино, Лерой вытянулся в кресле и с кубком в руках принялся рассказывать байки. Он выдумывал их на ходу, кое-где вставляя правду.
Он не стал говорить о том, что регент поднял налоги, умолчал о вспыхнувших волнениях среди простого люда и не вспомнил о том, что страна неумолимо раскалывалась на два противоборствующих лагеря. Одни поддерживали Тантрина, другие лорда Паарских земель, заявившего свои права на два южных города Таеры.
Он говорил о том, как, справляя свадьбы, сливались аристократические семьи. О том, как отметили семьдесят третью годовщину Берройского союза и какой пир закатил князь-регент по этому поводу. О том, каким довольным был аринский посол. И о том, кого ему удалось соблазнить на том балу. Король жадно впитывал все, что говорил Лерой, требуя подробностей, особенно о последнем. И весьма оживился, слушая о женщинах герцога. Временами он отключался и засыпал. В эти моменты Лерой переводил дух и отхлебывал из кубка.
Когда поток фантазии Лероя угас и он замолчал, король, сощурившись, заглянул ему в глаза.
– А все ли ты мне говоришь? – спросил он.
– Все, ваше величество, – солгал герцог.
– Тогда почему я ничего не слышу о проблемах с Таерой? Почему ты не говоришь мне, что надвигается большая резня? Почему я не услышал от тебя ни слова о том, что происходит на юге? Почему ты молчишь об этом?
Лерой вздохнул и не ответил. Он не знал, что сказать на это. С одной стороны, король, пока он еще король, должен знать о том, что творится в королевстве, но с другой… С другой, герцог не мог взваливать на плечи больного человека все эти неприятности. Эти самые плечи столько лет несли бремя власти, а теперь едва удерживают жизнь в себе. Не мог он, не хотел осложнять их и без того трудную задачу.
– Молчишь? – произнес король. – Жалеешь меня, щадишь. А ты не молчи! Ты говори все как есть. Или ты думаешь, я ничего не знаю? Не заблуждайтесь, герцог! Я знаю. Я знаю все! Я же на лечении, а не в заточении. Я знаю, что граф Таерский не оставил наследников. Ленивая скотина, не мог одного ребятенка сделать. Все жену свою любил, не хотел, чтоб она раздулась, как бочка. – Король хихикнул.
От этого смешка Лероя передернуло. Лицо монарха в этот момент стало злобным.
– Говорил я ему, чтоб он женился во второй раз, когда ее убили, и даже жену подобрал. А он: «Нет, ваше величество, я не хочу предавать память о ней». Вот и сдох, сволочь. Все делал, чтоб жизнь нам осложнить. Ну ничего, есть у меня одна задумка, – хитро улыбнулся король, – рассказать?
– Как вам будет угодно, ваше величество, – покорно склонил голову герцог.
– Угодно, черт тебя дери, еще как угодно! Я за этим тебя и позвал.
Герцог чувствовал, что надо что-то сказать или показать свою заинтересованность, но не произнес ни звука.
– Ладно, – недовольно произнес монарх, – молчи! Я все равно тебе расскажу. Ты единственный, кто не претендует на эти земли.
«Еще бы, – подумал Лерой, – сложно мне на них претендовать. Земли мои уж очень далеко, да и в родстве я с графом не был. А то бы не упустил таких угодий».
– А так как ты не претендуешь на них, – продолжал монарх, – и точно не желаешь быть втянутым в эти дрязги, ты послужишь мне и короне. Слушай меня внимательно! – Король набрал полную грудь воздуха. – Ты знаешь, как умерла его жена? Конечно, знаешь, что я спрашиваю. Ты знаешь, что ее убили, когда она ехала к своей родне. Ты знаешь, что убийц так и не нашли, да никто и не искал. Мне было не до того, а граф, мягкий он человек, горевать бросился. И долго горевал. А когда в себя пришел, то все, на что его сил хватило, так это часовенку возвести на месте ее гибели. – Король сплюнул на пол, едва не попав в герцога. – Но вот чего ты не знаешь, – взгляд монарха стал веселым и хитрым, – так это того, что, когда ее убили, она беременна была. Месяц восьмой шел. – Король засмеялся, глядя, как герцог выпучивает глаза. – Что так смотришь? Удивлен? Ты не удивляйся. Никто этого не знал. И я не знал, но вот теперь знаю. Когда ее тело нашли, ребенка в ней уже не было. Не было и его трупа. Так что, возможно, где-то по земле бегают маленькие ножки графского наследника. – Король умолк.
– А от меня вы что хотите? – спросил Лерой, чувствуя, что во рту все пересохло.
– Как что? – округлил глаза король. – Это же ясно как день. Я хочу, чтобы ты его нашел! Его или ее, это неважно. Важно только, чтобы он был. Глядишь, тогда эти свиньи наконец угомонятся.
– Ваше величество, – Лерой откинулся на спинку, – для меня большая честь служить вам и государству, и вы знаете это. Я с огромным удовольствием засадил бы Тантрина в этот замок вместо вас. Но искать ребенка, через пятнадцать лет… Никто не поверит, что он ребенок графа.