Слуга Смерти
Шрифт:
— Значит, вы всерьез, — сказал он, когда мы зашагали по коридору. — Вот уж не думал…
— Вполне всерьез, — подтвердил я, — персональная охота переводит дело в разряд личных.
Кречмер на ходу ловко вытащил папиросу, но закуривать не стал, лишь постучал гильзой по подбородку, как иногда делал в минуты раздумий.
— Если вы думаете, что нападение повторится, я могу выделить нескольких жандармов для защиты.
Я знал, чего стоило это предложение. Кречмер фактически игнорировал решение своего шефа. Достаточно серьезный поступок, особенно в отношении тоттмейстера.
— Спасибо, —
— Смерть тоже не сопряжена с удобством.
Я пожал плечами:
— Обращусь в Орден. В городе целый полк тоттмейстеров, в обиду меня не дадут. Да и я сам не из тех, кого легко обидеть.
— Вчера вас выручила лишь случайность, Курт.
— Вся наша жизнь — череда случайностей, счастливых и не очень. Моя задача — подбирать нужные.
— Вы всегда относились к этому легкомысленно. В любом случае я надеюсь, что если вы и правы, мы успеем прихватить этого парня как можно скорее. На всякий случай я прослежу, чтоб вас не вызывали по убийствам в городе. У нас хватает тоттмейстеров, а выставлять вас мишенью определенно не стоит.
— Спасибо, — сказал я. — За это спасибо.
Антон подмигнул мне и, так и не закурив папиросу, скрылся за боковой дверью.
В общей зале полицай-президиума было шумно, но шум этот был привычный и оттого не досаждающий. Скрипели перьями сидящие за столами жандармы, перекликались, шелестели страницами гражданских и уголовных томов; тут пахло табаком, чернилами, крепким одеколоном, потом и оружейным маслом. В отдельном кабинете, размерами больше похожем на залу, располагались за столами люфтмейстеры — все как один бледные, тонкокостные, с беспокойными темными глазами. То один, то другой из них застывал в трансе — тогда их головы запрокидывались, как в припадке, на тощих шеях набухали в переплетении вен кадыки, кисти мелко дрожали. Подумав, я подошел к крайнему столу. Причин выбирать какого-то конкретного люфтмейстера у меня не было, по чести сказать, я даже с трудом различал их.
— Обер-тоттмейстер второй категории Курт Корф. Служебный вызов.
Несколько секунд люфтмейстер — у него был шеврон полка «Вирбельштурм» — смотрел на меня или сквозь меня. Если взгляд обычного человека или магильера может сказать хоть что-то о душевном состоянии, взгляд люфтмейстера пуст и едва ощущаем. Чувствовать его лицом — то же самое, что ощущать слабое дуновение ветерка в знойный день. Через мгновенье ты уже не знаешь, чувствовал ли его на самом деле. Молчание могло быть оскорбительным, но, имея дело с люфтмейстерами, быстро привыкаешь держать эмоции в узде. И еще лучше их не злить.
— Слушаю.
— Мне нужен Максимилиан Майер, обер-тоттмейстер третьей категории полка «Фридхоф», здесь, в городе.
Опять несколько секунд молчания. Не более красноречивого, чем порыв ветра.
— Я передаю ваш вызов.
Даже речь люфтмейстеров не была похожа на обычную — их бледные губы, казалось, едва-едва приоткрываются, а голос тих настолько, что обязательно должен заблудиться среди шелеста книг,
Привычный зуд в шее возвестил о том, что люфтмейстер начал вызов без лишних слов. Заныли зубы, я стиснул их, мысленно проклиная всех люфтмейстеров империи и их способы связи. Но другого способа быстрой и надежной связи пока не было. Слабым утешением было то, что Макс, где бы он сейчас ни находился, чувствовал себя еще хуже — сила люфтмейстера выдернула его сознание куда как болезненнее.
— Дьявол! — это было лучшим подтверждением получения вызова. — Что за черт?
— Извини. Это Курт.
— Спасибо, дружище! Ты мне здорово удружил.
— Шлепнулся в лужу?
— Нет, но, вроде, вывихнул лодыжку… Мне кажется, эти проклятые люфтмейстеры нарочно лупят по голове со всей силы, когда вызов направлен тоттмейстеру… Тебе никогда так не казалось?
— Сложно сказать. Я всегда был тоттмейстером.
— И верно… Я надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы поболтать? Потому что если так…
— Нет. Помнишь вчерашнее?
— Постой… Ты сейчас в полицай-президиуме? — Макс насторожился.
— Да. Но не по той причине, о которой ты думаешь. В общем, ситуация усложнилась.
— Как усложнилась?
— Достаточно сильно, чтобы нам пришлось вновь встретиться.
Макс мог долго дурачиться, но был способен и быстро перейти к серьезному тону. Он понимал, когда шутки заканчиваются.
— Понял. Там же?
Я задумался. Мой вчерашний знакомец видел меня на Стромштрассе, а значит, мог наблюдать и наш с Максом путь до ресторации.
— Нет. В нескольких кварталах отсюда есть трактир, «Император Конрад».
— Знаю, — быстро отозвался Макс. — Ужаснейшая дыра и в придачу прокисшее пиво с мухами.
— Придется потерпеть. У тебя есть пара пистолетов?
Макс замолчал и молчал достаточно долго, чтобы я предположил разрыв вызова. Но люфтмейстер по-прежнему лежал, откинувшись в своем специальном кресле, и я вскоре услышал голос Майера:
— Я не думал, что все так усложнилось. Понял тебя, Шутник, прихвачу. Что-нибудь еще?
— Да, печень покойника, утопленного собственной дочерью в новолуние.
Макс рассмеялся:
— В «Императоре Конраде» найдется закуска получше.
— Тогда серьезно… Мне нужно дело по твоему покойничку.
— Дело? Все?
— Да. Рапорты, включая твой, протокол осмотра, в общем, все. Сможешь?
— Оно у обер-полицмейстера в участке. Но должна быть копия, на которую я, возможно, сумею наложить лапу.
— Отлично. Тогда в трактире через полчаса. Хватит?
— Вполне. Бывай, Шутник.
В «Императоре Конраде» собирались преимущественно сами жандармы. Трактир был неподалеку от полицай-президиума, что делало его желанной целью жандармов Альтштадта, спешивших после службы перехватить пару кружек пива или на обеденном перерыве утолить голод изрядной миской айнтопфа с гренками и чесноком.