Слуги этого мира
Шрифт:
Это была сложенная в несколько раз, торопливо нацарапанная записка – приглашение на собрание «Негласного Движения». Кратко была изложена в ней и причина срочного сбора:
Страж уничтожил молодую семью – мой союз с Ханной. Бдящие стали совать свой уродливый нос слишком глубоко в дела человечества. Пора что-то делать.
Помона рассеянно размышляла о том, что никто и никогда не видел носов Стражей, чтобы сказать наверняка, уродливые они или нет, но отец вернул
– Передавший мне приглашение на собрание сказал, что Рубен требует привести тебя как свидетеля, нравятся тебе сборища негласнодвиженцев или нет, – пояснил Гектор и вздохнул. – Ты действительно присутствовала при этом, Помона? Что сделал Страж с голубками?
Ее хотят видеть на собрании! Подумав об этом, Помона едва не разделила с матерью новый вскрик.
– Я не знаю, что видела, – быстро сказала Помона, – и сомневаюсь, что на собрании от меня будет толк…
– Тебе нужно пойти, – сказал Гектор, глядя в ее обескураженные глаза, – и ты пойдешь. Но расскажи сначала мне, что ты видела.
– Папа! Ты ведь и сам на собрания не ходишь, почему я…
– Потому что я за тебя волнуюсь.
Помона осеклась на полуслове и уставилась на отца. Впервые на ее памяти женщине показалось, что на сей раз Гектору держать с ней зрительный контакт стоит больших моральных трудов.
– Помона, послушай внимательно, что я скажу. С тех пор, как ты отказалась посещать собрания, люди в Пэчре стали присматриваться к тебе больше… обычного.
Повисла неловкая пауза – все, кроме Иды, которая ползала по полу и искала под комодом кошку, знали, о чем речь. И несли свою долю вины за то, что их дом обходили стороной.
– На мой взгляд, Рубен еще слишком молод и глуп, но кое в чем он прав: Стражи с годами все глубже лезут в дела людей – туда, куда им соваться однозначно не следует. То, что один из них посмел решать, сочетаться молодым браком или нет – очень тревожный звонок, и я даже не знаю, для кого больше: для людей или для Стражей. Потому что грядут перемены, и только глупец не чувствует в воздухе напряжения.
Помона не чувствовала до этой минуты. Она решительно кивнула, но щеки ее залились краской.
– Сейчас, когда люди на взводе и – я в этом уверен – поставят вопрос о восстании ребром в ближайшие дни, тебе нужно будет четко дать им понять, на чьей ты стороне.
– Папа, ты что! – воскликнула Помона. – Неужели я могу…
– Я знаю, что ты не пойдешь против друзей и соседей, – вздохнул Гектор и нетерпеливо махнул рукой, – но другим ты это словами не докажешь. Все знают, что ты испытываешь к Стражам большой интерес. Очень старательна в школе, задаешь много вопросов, будто пытаешься залезть им под кожу…
– Мне интересно, только и всего! – горячо заявила Помона. Она таращила глаза и прижимала к груди руку, будто могла таким образом заставить отца услышать, что она говорит. – Они так мало говорят о Старом мире, о людях, которые были до нас… Я пытаюсь разговорить их, узнать, на чем все закончилось для предков и с чего все началось для нас. Я пытаюсь добыть полезную для всех информацию, и если люди считают, что я таким образом «перехожу на сторону Стражей», то они просто…
– Помона!
Женщина замолчала и бросила испуганный взгляд на Стража за окном. Она и не заметила, когда ее голос поднялся до крика.
Под суровым взглядом Гектора она бесшумно опустилась обратно на табурет и замерла. Мать от страха вжималась в стену у печи, дыша в кухонное полотенце. Около минуты никто не решался двигаться, пока Ида не встала с пола и не подошла к Помоне.
– Киса где?
Женщина рассеянно пожала плечами и вновь решилась поднять глаза на отца, но тот сидел к ней спиной: повернулся к окну, чтобы удостовериться, что бдящий на посту никоем образом на них не реагирует.
Страж стоял со сцепленными за спиной руками и глядел куда-то вдаль.
– Ты можешь мне этого не объяснять, – заговорил Гек на тон ниже. Помона, глядя на него из-под тяжелой складки, которую образовали брови, приглаживала черные волосы сестры. – Объясняя это мне или чужим, ты только тратишь время. Важно то, что люди видят со стороны: то, как ты ведешь себя со Стражами. Послушайся меня, Помона, и играй по правилам. Сделай все, чтобы люди увидели тебя своим союзником. Они трусливы и не решатся сразу объявлять бдящим войну. Сначала негласнодвиженцы испробуют свои силы на ком-то, кто куда слабее их. И ты – та, кого они смогут обвинить в пособничестве Стражам, – очень удачно подвернешься разъяренной толпе.
Помона не говорила ни слова. Она чувствовала, как слова отца холодным, вязким ядом растекаются по венам. И постепенно переваривают ее.
– Еще есть шанс убедить их, что ты целиком на стороне людей, – сказал Гектор, – а потому послушайся меня: иди на собрание сегодня. Помоги им составить картину того, что произошло. – Он помедлил секунду. – Я пойду с тобой.
8
Хуже и быть не может.
В этот раз собрание проходило в погребе у Дианы – обладательницы девяти детей, прелестного мужа и жизненной цели, заключающейся в том, чтобы Помона не забывала об этом ни на минуту. Желающих поприсутствовать собралось много, поэтому проводить встречу было решено в ее доме – просторном, под стать численности его обитателей.
Гектор и Помона явились в числе последних, и к их приходу яблоку было негде упасть. Шепотом извиняясь и ни на кого не глядя, Помона боком прокладывала себе путь глубже в погреб – туда, где уже разгорались оживленные споры. Гектор шел за ней следом. Помона не могла не подметить, что отец между людьми проходил свободно, и что его худощавость роли в этом не играла никакой.
Рубен и Ханна занимали сегодня почетное место рядом с Альриком – главой собраний этой части Пэчра. Такие как он собирали под крышами разных домов негласнодвиженцев в радиусе двадцати или тридцати семей и встречались позже между собой, чтобы обсудить успехи либо спорные вопросы, которые поднимались теми или иными людьми. Группами больше никогда не собирались, чтобы не привлекать к себе внимание Стражей.