Слуги и союзники
Шрифт:
"В Монастыре," - не задумываясь ответила восьмилапка.
"Жаль... Но в твоем возрасте можно успеть поменять дом. Почему бы тебе не жить здесь? Мы будем строить Город в Лесу. Ты могла бы стать первой. И твоя сестра тоже. Можете позвать сюда брата и "мамочку", если хотите. Уверен, Питти будет рад. Он знает, что Смертоносец Повелитель не прощает нанесенных ему поражений. Да и я тоже."
Урме хотелось вырваться отсюда, убежать как можно дальше. Мощь сознания Тратануса давила на нее, доводила до исступления. Мрак в логове Повелителя Армии казался тяжелым, каменным. Неужели она должна что-то ответить? И что он сейчас сказал?
"Смертоносец Повелитель обещал мир жителям Монастыря, если они не будут мешать смертоносцам!" - выпалила Урма.
– "Ты оспариваешь его слова?"
"Нет. Я лишь объясняю тебе, что именно они означают. И не забудь, что Пчелиный Рой не относится к тем, кому был дарован мир. Я имею приказ уничтожить Рой после того, как мы победим северян. В том числе и поэтому здесь бомбардиры, им предстоит долгий путь через Степь," - Тратанус оставался совершенно спокойным.
– "Конечно это не значит, что кому-то в Монастыре будет причинен вред раньше, чем они причинят вред нам. А я приглашаю вас сюда, в Лес. Только именно в Лес, а не в Песчаные Пещеры. Пока же оставайся здесь, с сестрой и степняками. Про командование отрядом забудь. Можешь идти. Но постарайся не раскачивать паутину."
Урма постаралась, но у нее ничего не вышло. Она проскочила мимо Альбу, как всегда стоящего на страже у логова Повелителя Армии и бросилась разыскивать своих. Отряда на том месте, где она его оставила, уже не оказалось. Наверное, назначен новый командир, и восьмилапые снова отправились к Реке. Бомбардиры развели несколько костров, отойдя подальше от телег с загадочными мешками, там же сидели и степняки. Глуви уже спешила навстречу сестре.
"Как долго!"
"Он прогнал меня! Я слишком мала, и вообще, самкам не положено воевать в чужих краях! Глупый самец!" - по привычке рассвирепела Урма, но тут же успокоилась.
– "Плохие вести о Монастыре. Я должна рассказать Элю."
Степняк встретил восьмилапку с улыбкой, в одной руке он держал баклажку, а другой обнимал тучного бомбардира в белой широкополой шляпе.
– Познакомься, Урма! Это Лени, мой самый большой друг в деревне бомбардиров! Я жил у него дома. У Лени есть сестра, ее зовут Клара. Как твои дела? Ты чем-то расстроена?
"Смертоносец Повелитель уже отдал приказ Тратанусу прямо отсюда идти в Горы, вместе с бомбардирами."
– Прекрасно!..
– рассмеялся Эль.
– Проводят нас, значит. Скорей бы только... Долго еще они собираются тут воевать?
"Эль, ты разве не понял, что я сказала?" - Урма довольно сильно толкнула степняка лапой в живот.
– А что ты сказала?
– задумался охотник.
– Ах, да... Зачем Тратанус пойдет в Горы?
"Чтобы уничтожить Рой. Пчелы не заключали с ним мира! А еще он приглашает всех нас переселиться из Монастыря сюда, в Лес. Прямо как говорил Питти."
– Это предложение мира на новых условиях, - пояснил Дорни, которые здесь же рядом лежал на травке и подремывал.
– Вы перестаете прятаться и воевать с пауками, они в обмен на это вам верят и разрешают жить на их земле. Это справедливо.
– Никогда нельзя верить проклятым раскорякам!!
– хриплым голосом воскликнул длинноволосый высокий бомбардир, расплескав напиток из баклажки.
– Ох, подождите, а это кто?..
– Ты уж говори повежливее, Лаанс!
– потребовал Эль, обнимая Урму.
– Я знал пауков, которым можно верить. Вообще, если подумать, то я не знал других... Что ж, видимо, нам придется переселяться. Только хорошо бы посоветоваться с Элоиз, если уж Питти нас бросил.
"Мамочка далеко, лучше отыскать шамана," - вдруг вставила Глуви.
– "Если он теперь служит Повелителю, то должен скоро здесь появиться."
3
– Ну так что?
– Питти надоела висящая неопределенность.
После еды люди разбрелись по деревне, каждый занимался какими-то своими делами. Кто приводил в порядок оружие, кто одежду, латорги ушли к своим любимым лошадям, а Локки просто заснул. Шаман и сам прошелся по домам со вполне определенной целью - отыскать себе сапоги взамен оставленных Хозяину Озера. Перевернув всю старую рухлядь, он наконец сумел отыскать более-менее подходящую по размеру обувь.
– Слышите меня или нет?!
– повторил Питти, прохаживаясь по тропинке вдоль ряда домиков. Сапоги были рваные, стоптанные, но все же не шли ни в какое сравнение с постоянно разваливающимися травяными сандалиями.
– Я сделал предложение, вы подумали - давайте теперь ответ!
– Если никто не откликнется, то просто считай, что все согласны, - предложил Экко, греющийся на слабом осеннем солнышке.
– Сам-то ты, кстати, что об этом думаешь?
– Как это что, брат Экко?
– удивился человек-белка.
– Я же сказал: я - слуга Смертоносца Повелителя.
– Да это я понимаю, - поморщился его старый товарищ.
– Но после того, как пауки выгонят своих северных наглых братишек, что ты будешь делать тогда?
– Ну...
– Питти опустился рядом на бревно.
– Я ведь шаман, понимаешь? Мне с духами надо будет посоветоваться. Могу и про тебя спросить, если захочешь, конечно.
– Ага. Хочу. А до тех пор, конечно, запиши меня в слуги Повелителя. Какая, в самом деле, разница, под каким флагом воевать.
– Мы тоже согласны, - подошел к шаману Таффо.
– А то придется из Леса уходить, а с семьями это верная смерть. Так что люди-олени согласны. Салли, а ты?! Иффа?! Давайте закончим этот разговор!
– Я не знаю...
– проворчал Иффа.
– Нет ли здесь какого обмана? Извини, Питти, но про тебя всякое говорят. Что делать, если мы поможем прогнать северян, а потом нас всех здесь поубивают?
– Это сейчас так обстоит дело, - пожал плечами шаман.
– Хорошо, подумай еще, до первого боя. Салли, ты-то уж мне веришь? Все-таки дружим с самого детства.
– Ты говорил, что ищешь ядоцвет?
– Салли появился из-за угла дома с охапкой лесной травы со зловещим названием.
– Вот, возьми. Я так понимаю, что мы все согласны, хотя никому из нас это не нравится. Расскажи хотя бы, с чего ты хочешь начать?
Прежде чем Питти успел начать, к нему быстро подошли оба латорга. При этом Эмилио имел чрезвычайно грозный вид и странно топал ногами, Гросси старался ни в чем от него не отставать. Оба крепкие, кривоногие, они выглядели бы смешно, если бы не выражения лиц.