Слуги и союзники

Пронин Игорь Евгеньевич

– Да, совсем вы без меня распустились...

– Так это ты и виноват. Тебе надо было убить Анни, когда он пытался убить тебя, а ты сбежал. Потом ты вернулся, и он снова пытался тебя убить. А ты ушел. Вот оттуда ниточка и тянется... Беды начались раньше, чем пришли смертоносцы.

– Сам-то куда смотрел?
– даже обиделся шаман.
– Вечно меня все ругают: то кого-то убил, теперь вот кого-то не убил... Вот ты сел бы вечером под деревом, и прикончил кого надо.

– Я - не шаман, - покачал головой Экко.
– Я простой охотник. Это было бы убийство, понимаешь? А шаман всегда

выполняет волю духов, хоть бы даже до ветра отправился. И ведь воля духов такая вещь, что ты ее не переборешь.

– Это почему?

– Потому что они опять привели тебя к Анни. Сейчас ты идешь не только новую ватагу собирать, ты идешь убивать Анни, главного шамана племени людей-белок, своего старого доброго друга. И ты его убьешь.

Вместо ответа Питти зашагал дальше по тропе. С первой, самой надежной деревней не повезло, придется начинать в другой. Хуже, что Экко разбередил старые раны. Было, все было. Когда среди обманщиков появился один настоящий шаман, то сначала его хотели купить, но при первой же неудаче передумали и решили прикончить. Этого пожелал Анни и его лучший друг, отец девушки, которую Питти когда-то любил. Засады, иногда довольно удачные - у того же Экко шаману пришлось отлеживаться всю зиму, на далекой лесной заимке. А потом еще одна засада, и отец любимой Иллы умер от того самого ножа, который висел у Питти на поясе. Самое странное, что несмотря на теплящуюся еще любовь, человек-белка с удовольствием распорол бы жирное брюхо еще раз.

После этого пришлось бежать, бежать из Леса. Обвинение в убийстве отца, отказавшегося выдать за шамана дочь. Одна из стрел все же попала в спину Питти, он так и покинул лес, чувствуя напротив сердца подрагивающий наконечник. А спустя долгое время вернулся, чтобы позвать с собой тех, кто хочет свободно жить в далеком Монастыре. И снова Анни пытался убить его, а шаман не вернулся, чтобы отомстить, Экко прав. Теперь Анни сделал людей-белок главными союзниками северян, все, кто помогает врагам, называют себя белками.

– Ладно, Экко, я его убью.

– Я тебя об этом не просил, - покачал головой лучник.
– Это духи так хотят.

Глава двенадцатая

1

Берег в том месте, где лодкам под командованием Эрика удалось пристать, был гораздо круче, чем там, где высаживались северяне. Для смертоносцев это оказалось даже удобнее: им не потребовались сходни. Пауки просто попрыгали с кручи в лодки, где сразу разместилось больше половины восьмилапых.

"Пусть пятеро отвезут бомбардиров к телегам, и доложат Повелителю о нашей победе!" - Урма чуть перебирала лапами, понимая, что прыгать придется и ей.
– "Возможно, он сочтет нужным направить телеги с бомбардирами сюда, или даже прибудет сам."

– Пятеро?
– удовлетворенно переспросил Лаанс.
– Значит, десять остаются здесь. Отлично, там больше и не надо. Все равно сидим без дела, только порох от дождя стережем. Так мы спускаемся в лодки?

– И перенесите восьмилапок, - потребовал Эль.
– Урма, я тебе все разрешаю, но, пожалуйста, не прыгай. Что

будет, если ты попадешь в воду?

Все как по команде повернули головы влево, где выше по течению продолжался пир крокодалов, плавно переходящий в побоище. Опоздавшие твари норовили отнять кусок у насыщающихся, а то и отхватить сородичу хвост.

"Я не могу," - сказала Урма только охотнику.
– "Что воины обо мне подумают?"

– Не будь человеком, - зашептал Эль.
– Ничего они о тебе не подумают, им не положено. Это глупые самцы, только и всего. Спускайтесь вместе с Глуви, бомбардиры вам помогут.

"Хорошо..." - неохотно протянула восьмилапка, сделала шаг к обрыву, и неожиданно прыгнула.

Смертоносцы почтительно потеснились, освобождая место самке. Урма очень больно ударилась брюшком о палубу и не смогла сдержать импульса боли. Глуви, начавшая было спускаться, обежала Эля и опять поднялась на обрыв.

"Что с тобой, сестра?!"

"Высоко, Глуви. Не прыгай," - попросила Урма.

Конечно же, Глуви прыгнула. Охотник сплюнул и продолжил спуск. Теперь он прекрасно понимал шамана, который все последнее время нес бремя заботы о странной и капризной семье, состоящей из дикарей, детей-колдунов, паучат, расы гигантов, Пчелиного Роя и тому подобных созданий.

– Да что б вас каракурт забрал!
– вполголоса выругался он.
– Надо было мне за Питти увязаться, а я, дурак, не понял во что он меня втравил.

– То ли еще будет, - посочувствовал ему Лени, спускавшийся рядом с большим, таким же как у Лаанса, луком под мышкой.
– Дети это всегда так.

– У меня детей нет, - отрезал Эль.
– Да и у тебя тоже.

– За себя уверен, за тебя нет, - усмехнулся бомбардир.
– Поторопись, а то уплывут без тебя.

– Пусть только попробуют, командиры! Вот дождусь, когда она одна останется, и отлуплю палкой.

Быстро пройдя по колено в воде отделяющие их от лодок несколько шагов, бомбардиры полезли в лодки. Крокодалы каким-то образом услышали, что кто-то оказался в их стихии, и даже подплыли, но опоздали. Надеясь все же на что-нибудь вкусненькое, твари последовали за лодками, когда оставшиеся в живых речники налегли на весла.

"Эль, не сердись," - потерлась о его бок Глуви.
– "Нам ведь надо учиться жить в этом мире. Мире пауков, а не людей."

– Я не сержусь, я просто отлуплю вас, вот и все, - хмуро ответил Эль, игнорируя недружелюбные импульсы со стороны смертоносцев.
– Что это за люди на веслах? Эй! Вы кто такие?!

– Речники, - ответил рослый, мускулистый парень с окровавленной головой.

– А почему пау... То есть почему северянам помогаете?

– Разве откажешься, когда твою семью сразу сожрут, - меланхолично ответил речник, продолжая налегать на весло.
– Ты как будто по другому...

– По другому, - гордо признался охотник.

– Ну тогда с тобой и вовсе говорить не о чем, - сделал свой вывод его собеседник. Эль почувствовал на себе злобный взгляды других гребцов.

– Это почему же не о чем? Мы вас освобождать пришли, и поэтому помогаем смертоносцам из Города Пауков. Там людей не жрут, вот хоть Эрика спросите.