Слуги света, воины тьмы
Шрифт:
— Слушаюсь и повинуюсь, — проговорил Луи, широко улыбаясь. — Прошу вас, господин мой, продолжайте.
Элиот не мог поверить собственным ушам. Козырь у Луи действительно был припасен, но он использовал этот козырь против собственного сына. Луи обманом заманил его сюда, одного, а потом предал… ради обретения силы?
Но Элиот не испугался. Его кровь вскипела, пальцы задрожали от волнения. Никогда прежде он так не гневался.
Вельзевул повернулся к нему и занес свой черный клинок.
Элиот выпрямился во весь рост и положил на плечо Леди Зарю.
73
Непокорный
—
— Так и есть. Но я тоже.
Элиот не лгал. Раньше ему бывало страшно. И теперь тоже. Но он выдержал три героических испытания. Он выполнил все условия, поставленные семейством матери, а теперь пришла пора показать другому семейству, из чего он скроен.
— Ну что ж, посмотрим, на что ты способен, — сказал Вельзевул, словно прочитав его мысли.
Элиот быстро поднес смычок к струнам Леди Зари и заиграл среднюю часть «Симфонии бытия». Туман зазмеился по подворотне, полотнища цвета горохового супа сомкнулись между Элиотом и Вельзевулом.
Великан начал полосовать кинжалом клубы тумана, но это не помогло. Очень быстро туман окутал его, и он исчез из глаз.
Элиот продолжал играть, медленно перемещаясь к правой стене подворотни. Он думал о том, что, если ему повезет, он сумеет добраться до задней двери пиццерии, проскользнуть внутрь, а потом бежать со всех ног. Быть храбрым и сражаться, когда тебя загнали в угол, — это одно дело, а оставаться дураком и драться один на один с таким противником, когда есть возможность убежать, — совсем другое.
Мимо Элиота в клубах тумана проползали змеи, шевелились горы щупальцев, моргали живущие сами по себе глаза, призрачные пальцы притрагивались к его коже.
Из тумана послышался смех Вельзевула.
По подворотне, наполненной густой желтоватой дымкой, неожиданно прокатилась волна, и чудовища, обитавшие в тумане, озадаченно завертелись на месте. А потом налетел ветер — и чудовищ унесло.
Шквал налетел на Элиота, отшвырнул его назад, и он ударился о глухую стену.
Еще один сильнейший порыв ветра — и на миг перед Элиотом предстали всадник без головы, летучие акулы и плавучие бактерии. А потом все кошмары исчезли, от них остались только крошечные водовороты.
Вельзевул стоял, подняв руки. Элиот готов был поклясться, что это не руки, а самые настоящие крылья. Он заморгал. Нет, все дело было в мантии из перьев.
— Детское баловство, — презрительно объявил Вельзевул. — Большего я и не ожидал от такой малявки. — Он поманил Элиота к себе кинжалом. — Иди ко мне, дружочек. Иди по доброй воле. Так будет лучше.
Элиот рывком поднялся на ноги. Он был не столько напуган, сколько зол.
Луи сидел на корточках в дальнем углу. Он наблюдал за схваткой, но, похоже, помогать Элиоту не собирался. Мало того — он даже улыбался, словно все происходящее было игрой.
Элиот сжал и разжал пальцы. Яд по-прежнему наполнял его мышцы. Ладонь была горячей и пульсировала от боли.
— Детское баловство? — прошептал он. — Тогда посмотрим, как тебе понравится вот это.
Он взял одну медленную ноту. Боль в руке исчезла. Эта нота была из последней части «Симфонии бытия». Из части, повествующей о гибели всего на свете. О конце Вселенной.
Вельзевул вытаращил глаза.
Музыка звучала медленно и ритмично, она забирала из воздуха свет и погружала мир во тьму. Элиот чувствовал, как перемещается пространство вокруг него, он черпал энергию из самой ткани бытия.
Он представил себе черную дыру, затягивающую в свою сверхплотную сердцевину последние планеты, звезды и галактики. Конец всего… Вселенная, раздробленная на нейтроны, корчилась в предсмертных муках.
Элиот наклонил скрипку, направил поток музыки прямо на Вельзевула.
Кирпичи в стенах зашатались. Асфальт под ногами у Элиота начал трескаться. Он почувствовал, что земная ось накренилась. Вельзевул заскрипел зубами и бросился к Элиоту. Но опоздал.
Блоки, кирпичи, стальные балки выбило из стен арки. Они завертелись в воздухе и полетели к великану. Элиоту самому едва не досталось кирпичом по голове.
Камни и металл ударили по Вельзевулу и разлетелись в пыль. Он попятился назад. Поднял руки, чтобы прикрыть голову, но без толку. Тонны камней и стали похоронили его под собой. Нарастающая сила притяжения сжимала груду кирпичей и бетона со страшной силой.
Элиот перестал играть.
Он прищурился, но почти ничего не увидел за тучей пыли. Мелкие камни и куски асфальта продолжали кружиться над тем местом, где только что стоял Вельзевул. Но вот пыль немного рассеялась.
Груда камней, труб, балок и асфальта возвышалась там, где прежде находилась подворотня. Большая часть кирпичей и блоков вылетела из стен, а те, что остались, чудом держались на стальном каркасе перекрытия. Он качался, но все же не падал.
И тут Элиот понял, почему каркас держится.
Все, что было нарисовано мелом на стенах подворотни, не пострадало. Даже в тех местах, где кирпичи вылетели, нарисованные линии раскачивались в воздухе, будто паутина, и скрепляли каркас.
На земле линии тоже сохранились, хотя большие куски асфальта были вырваны.
Луи по-прежнему сидел на корточках в углу. Он осторожно поднес руку к тому, что осталось от одной стены. Казалось, он хочет придать ей прочность и устойчивость. Значит, что-то у него еще осталось в запасе, и Элиот не сомневался — ему это не понравится.
Со стороны пиццерии донеслось шипение. Элиот почувствовал запах природного газа с примесью серы.
Груда камней подрагивала, сотрясалась изнутри. Вельзевул пытался выбраться на волю.
Элиот развернулся и попытался найти проход в полуразрушенной тупиковой стене. Он обернулся и крикнул Луи:
— Сюда! Скорее!
Луи собирался предать его. Он не заслуживал спасения, но являлся ключом к тем вопросам, на которые Элиот жаждал получить ответ. Если он погибнет, Элиот никогда больше ничего не узнает.