Слушаю и повинуюсь
Шрифт:
Точно также смотрел и Артем на меня и Масуда. Крыс тут же принял вид независимого животного и сложил лапки на груди. Ему не хватало для большей достоверности просвистеть что-нибудь вроде «Марсельезы», да будет беспокоен его сон и неласково пробуждение.
— Это что — моё желание таким было? — спросил Артем.
— А чо не так-то? Ты стал с баблом? Стал! Ты был женат на этой кобыле? Был. Всё в ажурных чулках, фраерок, — пропищал Масуд.
— Гуля, неужели я этого хотел?
Что я могла на это ответить? Я пожала плечами и тут же показала
— Вот он всё подстроил. Это его проделки.
Артем перевел взгляд на Масуда, а тот махнул хвостом:
— Да ну вас, шуток ваще не отдупляете!
После этой информации крыс с хлопком исчез, оставив меня с убитым горем Артемом. Я подсела к нему на диван и положила руку на плечо:
— Не расстраивайся, Артем ибн Петр. Это же всё было только в возможном будущем, а ты взял и всё изменил. Теперь Катя всё та же девушка, ты всё тот же молодой человек. Ничего из случившегося не было…
— И Диего не было? — поднял бровь Артем.
— Не было. Ты посмотри тот самый органайзер, который я тебе дала. Что там написано?
Артем открыл кожаную обложку, а там моим почерком было написано его желание:
«Стать богатым и быть женатым на Екатерине».
Увы, снизу была корявая приписка, сделанная явно не моей рукой:
«Чтобы иметь друзей-уродов, и чтобы жену драли все подряд».
— Так что я со своей стороны всё исполнила, о изумруд моего седрца, бриллиант моих глаз и сапфир моей печени. А что в волшебство вмешался этот презренный раб…
— Я не раб! — пискнул воздух возле телевизора, после чего показалась мордочка Масуда. — Я не раб и не смей меня так называть, иблисова дочь!
Пока он пищал, я незаметно скрутила шарик из огня, а после щелчком пульнула в этого зарвавшегося мерзавца. Попала точно по носу, отчего голова Масуда крутнулась волчком на месте, а после на морде появилась гневная мина:
— Да как ты смеешь? Ты опять за своё? Ну ладно! Я тебе ещё припомню, грязная блудница!
Второй шарик огня пролетел сквозь пустоту. От крыса остался лишь запах паленой шерсти и невеселое настроение.
Артем вздохнул. Он ещё немного посидел, подумал, потом махнул рукой:
— Ладно, Гуля, утро вечера мудренее. Завтра мне на работу вставать, так что сейчас думаю завалиться спать. Ты не против?
А если бы я была против, то чтобы от этого изменилось? Нет, конечно же я не против, тем более, что и на вечернюю Москву давно напали сумерки. Я кивнула и тихо растаяла в воздухе, оставив Артема ибн Петра в иллюзорном одиночестве.
Ночь прошла почти спокойно. То есть злой Масуд пытался прокричать петухом, уронить на кухне как можно больше кастрюль, подговорить соседей включать музыку погромче, но я поместила господина в пузырь тишины, чтобы он тихо продрых до рассвета.
Утром же Артем ибн Петр едва не проспал из-за этого шара. Артем ибн Петр мог бы и не ходить на работу в этот день, но получилось бы, что я против его воли вмешалась в его жизнь. А мне этого не хотелось, поэтому я сняла
— Вставай, о рубин моего сердца!!! Вставай, а то проспишь всё на свете!!!
Надо было видеть ту высоту, на которую подпрыгнул Артем ибн Петр. Если бы рядом были наблюдатели из книги рекордов Гинесса, то они могли бы зафиксировать новый рекорд по прыжкам в высоту из положения лежа. Имя моего хозяина стало бы увековечено в самой странной книге…
О! А ведь это идея!
Надо предложить моему господину сладкую витаминку славы. А что? Мику Джаггеру это пришлось по вкусу. Помню-помню этого английского извращенца, который так любил петь, что однажды даже откусил кончик собственного языка, пытаясь эффектно закончить песню. Правда, это тоже оказались проделки Масуда, но тем не менее, это только пошло на пользу Мику…
— Достаточно было просто толкнуть в плечо, — пробурчал Артем, когда встал и потер лицо руками.
— Я хотела наверняка, — пожала я плечами. — О бриллиант моих мыслей, скажи, тебе приготовить турецкий кофе, черный, как самая темная багдадская ночь, и крепкий, как дух шаха Бахтияра, который никогда не отступал от своих слов и всегда делал только то, что хотел? Я умею варить этот благословенный напиток сорок одним способом и только один из них может разбудить даже мертвого.
— О, это было бы неплохо… А чем так вкусно пахнет? — принюхался Артем и его взгляд упал на тарелку с круассанами.
— Только-только вынули из печи. Всё для тебя, о отрада моих помыслов, — промурлыкала я и оттолкнула его протянутую руку. — Сначала надо умыться, почистить зубы и слегка побриться, а то двухдневная жидкая щетина редко красит мужчину.
Артем ибн Петр провел рукой по лицу, хмыкнул и кивнул. Потом на секунду замер:
— А это… утреннее кофе не будет считаться желанием?
— Нет, о визирь моих устремлений, это мой подарок для тебя. Я рада услужить тебе. А теперь бегом в душ и если там увидишь крысу, то дай ей хорошего пинка. Не стесняйся, этот сын шакала пытался всевозможными способами разбудить тебя, но я не дала ему этого сделать. Так что проучи мерзавца и пусть будут твои помыслы чисты, а рука тверда.
Артем кивнул, зашел в ванную, а через пять секунд дверь распахнулась и наружу вылетел Масуд, белый от зубной пасты и стирального порошка. Я услужливо открыла окно и его вынесло наружу. Снова раздался знакомый крик:
— Джеронимо-о-о!
Я лишь хмыкнула и заперла окно. Против Масуда это не подействует, но зато снизит шум от проезжающих машин.
— Да как такое может быть? — раздался из ванной огорченный голос Артема.
Глава 20
У меня нет ложной скромности, поэтому я тут же полетела в ванную. В царстве пожелтевшей эмали и треснутого фаянса опечаленно стоял Артем ибн Петр в леопардовой шкуре. Лишь спустя секунду я поняла, что это вовсе не шкура, а пятна на коже господина.