Служанка из чайной лавки
Шрифт:
Какое удовольствие быть самой собой, и какое удовольствие, когда близкий человек тебе это позволяет!
Через некоторое время мы уже лежали в обнимку, уставшие и довольные.
– Ян, а ты хорошо в последние дни засыпаешь? Просто, ты не пускал меня к себе и я думала...
– С тобой я сплю лучше, - ответил он , - И дело не в лекарственных сборах.
– Это как это? Мы что, зря с дедушкой Кимом готовили тебе сонные отвары?
– нарочито сердито проговорила я.
– Хорошо, хорошо, не только в лекарствах, - ответил генерал и даже в темноте я понимала, что он улыбается.
–
– я продолжала напрашиваться на комплимент.
– Дело в тебе, - он поцеловал меня в макушку и ласково погладил по волосам.
Эх, как бы я хотела, чтобы нам дали спокойно пожить, и никто не пытался убить моего Ян Шэня!
Прошло время.
Несколько дней было спокойно. Министра наказаний не стали привлекать к ответственности за поступок супруги. Он отправил её в храм в горах, где она будет лечиться. Чистая вода и спокойная обстановка должны помочь ей прийти в себя. К тому же, министр боялся, что здесь она опять подвергнется дурману, ведь виновных так и не нашли. Я не знала любовь это или просто необходимость сохранения репутации, но министр показался мне достойным человеком. Пока он занимался супругой и доказательствами собственной непричастности к случившемуся, его работа простаивала. И это к лучшему, ведь благодаря этому удалось спасти нескольких людей. Но обо всем по порядку...
В один из дней я сопровождала генерала на ежедневную тренировку. Мы часто проходили мимо коридоров, которые шли к нижним тюрьмам. Я никогда не рвалась туда, смотреть на убийц и других преступников мне не хотелось. Но в этот раз я увидела знакомую фигуру. Стражники вели в тюрьму мужчину, а он громко кричал и требовал справедливости. Мы с Ян Шэнем как раз проходили мимо. Что-то в нем показалось мне знакомым, и я задумалась.
Пока генерал тренировался с мечом, я решила посмотреть на того мужчину поближе и пошла на нижние этажи тюрьмы. Мой императорский кулон всегда был при мне, поэтому любые двери для меня были открыты. Во всяком случае, охрана дворца пропускала. Вот и в тюремный подвал я прошла без проблем.
Мужчину как раз опрашивали. Увидев меня, остановились.
– Кто этот мужчина?
– спросила я и показала свой кулон.
Начальник смены ответил:
– Он нарушал порядок возле дворцовых ворот, кричал и обвинял правительство и Императора.
– В чем обвинял?
– Как обычно, в несправедливости, - зевнул мужчина, - Госпожа, вам не нужно здесь находится. Я не имею права спрашивать кто вы и откуда у вас этот кулон, но давайте я сам буду делать свою работу?
Я внимательно посмотрела на задержанного мужчину:
– Как вас зовут? Откуда вы?
Высокий широкоплечий брюнет со слегка раскосыми глазами внимательно посмотрел на меня:
– Я работаю в городе Гусунь в Доме Утех и приехал в столицу просить за свою госпожу. Её несправедливо обвинили.
Знакомый древесный запах, кожа обмазанная маслом напомнили мне тот день, когда я сбегала из родного города.
– Что-то случилось с госпожой Мун?
– узнала я мужчину, встреченного мною в мужском борделе.
Он кивнул.
– Её бросили в тюрьму, обвиняя в помощи беглым рабам. Госпожа, наверное, вы были клиенткой нашего Дома Утех? Прошу вас, помогите ей!
– взмолился мужчина и упал передо мной на колени.
Те,
Неожиданно сзади раздался грозный голос Ян Шэня:
– Лан, надеюсь, говоря об умении раздвинуть рамки своих ограничений, ты имела ввиду не посещение мужского борделя?
И когда он успел прийти?
Ой, как неловко...
Глава 24. Западный след
Служащие тюрьмы с интересом взирали на разыгравшуюся перед их глазами ситуацию. Но устраивать спектакль было не в моих интересах. Я тихонько сказала Ян Шэню типичную в подобных случаях фразу:
– Это не то, что ты думаешь, - чувствуя себя при этом хуже некуда.
Здесь слишком много посторонних, а портить репутацию моего генерала было совсем нечестно.
– Разберемся, - ответил он мне сквозь зубы, а затем кивнул начальнику смены в тюрьме.
Тот предоставил нам небольшую комнату, и мы могли поговорить без свидетелей.
Мы все прошли туда. Мужчина упал на колени, понимая, что перед ним кто-то из высших военных чиновников.
– Как тебя зовут? Кто ты и зачем здесь? – генерал спросил мужчину.
– Я Азиз, работаю в Доме Утех города Гусунь уже несколько лет. Госпожа Мун наша хозяйка была очень добра ко мне и к подобным мне, - начал рассказывать мужчина, не поднимая головы.
– К подобным тебе? – не понял Ян.
– Я пленный, сам из племени уйгуров, что жили на северных землях до войны. После поражения многих взяли в плен и привезли сюда.
– Разве пленных не отпустили и разве вы не должны были остаться жить в нашем государстве? – удивился генерал, - Его Величество был добр к плененным уйгурам, дал им свободу и возможность стать нашим гражданином.
– Некоторых пленных сделали рабами насильно, мне удалось найти работу в Доме Утех. Кто-то повторил мою судьбу, а кому-то повезло стать конюхом или пастухом.
– Верно, уйгуры лучше всех могут обращаться с лошадьми! – согласился генерал, - А вот среди рабов уйгуров не может быть!
Я вспомнила, что несколько лет назад была война с севером. Небольшое уйгурское государство проигрывало в сражениях и быстро согласилось стать вассалом нашего. А в качестве жеста доброй воли прислало много пленных юношей и девушек. Часть из них император вернул обратно, а часть осела здесь. Память настоящей Лан подсказывало мало сведений, вероятно, девушка не интересовалась политикой. Но если кто-то из чиновников оставил себе представителей этого народа против их воли, то это уже нарушение прямого указа Его Величества. И с этим следовало разобраться. Наверное, именно такие мысли сейчас занимали ум генерала, потому что он произнес:
– С этим тоже разберемся. Но в чем именно обвиняют твою хозяйку?
– В помощи беглым рабам. Недавно к нам действительно пришел мужчина и просил помочь ему перебраться через Горный Хребет на запад. Мужчина был не местным. Он сказал, что долгое время был в плену и лишь волею случая ему удалось сбежать из столицы.
– Из столицы? Не местный, то есть западный?
– Да, черты его лица были похожи на людей с Запада. А его профессия врач.
– Западный врач? – изумился генерал, - Он был рабом?