Служба - дни и ночи
Шрифт:
— Скажите, к нему приходил кто-нибудь?
— Да, приходили девушка и парень. Приносили передачу. Посидят обычно не более пяти минут и уходят.
— Вы бы узнали эту девушку или парня?
— Конечно.
Игорь Николаевич достал из кармана десяток фотографий женщин и мужчин. В этой же пачке оказались снимки Самохина и Буровой. Врач брал со стола по одному отпечатку, каждый внимательно просматривал. Он взял в руки фото Буровой, немного задержал на нем взгляд.
— Эта. Эта барышня как раз и приходила к Самохину.
В это время Игорь положил
— Этот тоже мне знаком. Самохина посещал с этой подругой, — кивнул он на фото Буровой.
— Вы не ошибаетесь?
— Нет-нет. Ошибка исключается. У меня прекрасная зрительная память.
Не успел Игорь прийти в себя, как врач протянул фото Драгуна:
— А вот и сам Самохин.
Посоветовавшись с Каменевым, Ветров решил, что продавщицу Софью Плетень надо пригласить в отдел, допросить и обыскать ее квартиру. При таком расчете предполагалось, во-первых, изъять похищенные у граждан драгоценности. Во-вторых, Рыжов, Сашко и Толстая, узнав, что Плетень задержана и у нее реквизировали краденые вещи, откажутся от своих намерений. Пригласить Плетень в райотдел намечалось после того, как она закончит работу. Поручалось это инспектору уголовного розыска Попову. Попов был уже знаком с продавщицей по фотографии. Он вошел в магазин, убедился, что Плетень на месте, за прилавком, вышел на улицу и стал ждать. Вскоре она прошмыгнула мимо одетого в штатский костюм инспектора, не обратив на него никакого внимания.
Попов догнал ее:
— Добрый день! Хотел поговорить.
Пристально взглянув на него, Плетень сказала:
— Сразу же предупреждаю: беру только золото и хрусталь. Цену устанавливаю сама. Что у тебя?
— Извините, на сей раз торг не состоится. Вы ошиблись в клиенте, — Попов показал служебное удостоверение. — Прошу пройти в отдел милиции.
Допрос вели Ветров и следователь Харитонов. Плетень, вытаращив глаза и сделав удивленно-оскорбленное лицо, кричала:
— Какие вещи? Какие ценности?! Я ничего не покупала. Честное слово!
Харитонов, как всегда, сидел невозмутимо. Он спокойно смотрел на преступницу:
— Успокойтесь, гражданка Плетень. Кричать в этом кабинете не надо. У нас хороший слух, а вот вы голос надорвать можете. То, что вы скупали у различных лиц — знакомых и незнакомых — золотые изделия, хрустальную посуду, носильные вещи, ковры, не подлежит никакому сомнению. Доказать это ничего не стоит. Достаточно пойти к вам, произвести обыск, и все станет на свои места.
— У меня нет ничего! — решительно заявила Плетень. — Вот вам крест! — она перекрестилась. Это было так неожиданно, что Харитонов и Ветров рассмеялись.
Следователь положил перед ней несколько фотографий, среди которых были снимки Буровой, Самохина и Толстой:
—
Плетень взяла в руки фотографии, подержала их несколько секунд и бросила на стол.
— Никого не знаю.
— Неправда! — спокойно сказал Харитонов. — Ирина Бурова ваша подруга. Вот показания вашего бывшего супруга. — Харитонов положил перед Плетень протокол допроса. — Здесь он рассказывает о вашей дружбе с Толстой.
— Неправда это! Неправда! — истерично выкрикнула Плетень. — Он просто наговаривает на меня. Злой, что бросила его, и все тут.
— Это не совсем так, — возразил Ветров. — Ведь на развод подал он, а не вы. Не понимаю, почему вы все отрицаете? Уж если говорить о Буровой, так я могу напомнить, что всего лишь несколько дней назад вы вместе с Буровой и двумя мужчинами на озере купались, отдыхали на острове.
— Ничего не знаю! — упрямо твердила Плетень.
Харитонов допросил Плетень, затем вместе с Ветровым, Мазуриным и Поповым, взяв с собой задержанную, отправились на обыск. Когда оперативные работники вошли в квартиру Софьи Плетень, они не смогли сдержать удивления: не жилье — музей! Десятки хрустальных ваз и вазочек, лодок, ладей, корзинок стояли везде, где только можно было поставить. Харитонов спросил у хозяйки:
— Вы что, решили выставку в квартире организовать?
— Какую выставку?! Каждая вещь — часть моего здоровья, надорванного честным трудом.
Харитонов не стал обращать внимания на фальшивые заверения Плетень, записал анкетные сведения приглашенных понятых и вместе с Ветровым приступил к обыску. Работы было много. Драгоценности оказались припрятанными довольно надежно. В ножках стола удалось обнаружить шесть десятирублевых золотых монет. В банке от растворимого кофе оказалось двадцать шесть золотых колец и перстней. Из небольшого мешочка с крупой Ветров извлек восемнадцать пар различных серег.
— Н-да! — протянул пожилой сосед Плетень, приглашенный в качестве понятого. — Ваша жадность, дорогая соседка, давно известна. Однако увидеть подобное я и во сне не предполагал.
— Все купила! Все честно заработала! — как автомат, твердила Плетень.
А в этот момент Ветров, внимание которого привлекла двойная доска кухонного стола, с помощью Мазурина поднял верхнюю крышку, и все ахнули: плоскость стола была полностью занята плотно прижатыми друг к другу, невысокими стопками сторублевых купюр.
— Настоящая сберкасса! — присвистнул Мазурин.
Начали считать. Оказалось ровно двадцать тысяч. Плетень и здесь пыталась убеждать соседей, что эти деньги она зарабатывала в поте лица.
— Что же вы в сберкассе не храните, а между досок прячете? — спросил сосед.
— Может, я не верю сберкассе? — с вызовом бросила Плетень и замолчала.
В квартиру вошел Попов и, наклонившись к Ветрову, тихо сказал:
— Игорь Николаевич! Соседки Плетень дома нет.
— Где она?
— Говорят, вчера вечером уехала в деревню к родственникам. А вот в какую деревню — никто не знает.