Служба Контроля
Шрифт:
— Веди их сюда. Лину в карцер, гоблина на допрос!
— Будет сделано, тебя только для начала транспортирую…
Он донес меня до дивана и осторожно опустил на мягкие подушки. Лена, выбравшаяся из-под стола, засуетилась рядом. Брайн вышел на улицу.
— Что с тобой? Ноги?
— Да, — виновато сказал я. — Отказали вдруг.
— Сейчас посмотрим, не волнуйся!
Она сняла с меня обувь, затем носки и ловкими движениями ощупала поочередно обе щиколотки, зачем-то потрогала каждый из пальцев и ущипнула
— Так, все понятно, тебя парализовало! — обрадованно сообщила она.
— Совсем?
— Временно. Сейчас вылечим. Абракадабра, скорики-морики!..
— Лена!..
— Хорошо, больше не буду. Извини, не знала, что ты юмора не понимаешь…
Она провела руками по моим ногам, что-то негромко приговаривая себе под нос, а потом устало похлопала по ляжке, и теперь я все почувствовал.
— Спасибо.
— На здоровье! Кстати, ты не думай, это не от страха. То было избирательное заклятье. Предполагаю, нацеленное на того, кто попытается помешать танку.
Я надел носки и обулся как раз вовремя. Вошли Чингиз и Зельден, а следом за ним Брайн, державший перед собой на вытянутых руках Лину.
Девушка сильно изменилась за прошедшее время. Трупных пятен я не увидел, но вот выражение лица перестало быть безразличным. Глаза налились кровью, рот хищно оскалился, и, если бы не намордник, ограничивавший ее движения, Брайну пришлось бы туго, а так он держался, только лишь недовольно отворачивался: от девушки пахло кровью и сырым мясом.
Он, не останавливаясь, протащил ее до карцера, запихнул в камеру, запер дверь и только после этого облегченно вздохнул.
Зельдена усадили в кресло для посетителей, я сел напротив, за стол, Чингиз устроился так, чтобы блокировать путь к двери, Лена заняла место в сторонке за компьютером, а Брайн ушел улаживать дела с танком. С минуты на минуту должны были явиться местные силы правопорядка, и им необходимо было правильно разъяснить текущую ситуацию…
Когда все, наконец, успокоились, я спросил гоблина:
— Видели танк?
— Видел.
— Ваша работа?
— Нет. Я не понимаю, в чем дело?
— Хорошо, посмотрите на этот нож. Узнаете?
Я показал ему «Громобой», лежащий на столе, и насладился реакцией. Некрасивое лицо Зельдена за считаные секунды несколько раз поменяло выражение. Сначала я увидел искреннюю радость, потом удивление и, наконец, смущение. А вот страха я не заметил, это было плохо.
— Узнаю, это мой нож.
— То есть вы признаетесь в убийстве своей подруги, госпожи Лины? Извините, не знаю ее фамилии.
— Что? — лицо гоблина перекосилось. — Вы хотите сказать, Лину убили этим ножом?
— Именно, а так как вы только что официально при свидетелях признали, что нож ваш, может быть, пойдете до конца? Это вы убили Лину?
— Нет! Не я!
— Но ведь нож
— Мой.
— А вы знаете, что это жертвенный нож?
— Конечно, знаю! — Зельден даже возмутился. — Он и предназначался для принесения жертвы!
— Лины?
— Да нет же, о чем вы говорите? Я собирался принести жертву нашим богам, чтобы увеличить приток посетителей в клуб. Я делал это уже много раз, и всегда помогало. При чем тут Лина?
— Так кого вы собирались принести в жертву, если не ее?
— Курицу, самую простую курицу! Я купил ее с утра на рынке. Тут нет ничего необычного, говорю же, я делал такое уже несколько раз! Это не запрещено законом, ни человеческим, ни даже Совета.
Что верно, то верно. Приносить курицу в жертву запрещено не было. Да и хотел бы я посмотреть на того парламентария, кто попытался бы протащить подобный законопроект. Не то что некроманты, любые предсказатели, гадающие на потрохах, стали бы его кровными врагами.
— Вы успели убить курицу?
— Нет, я собирался проделать это ночью, тогда эффект сильнее. А потом все закрутилось, и было уже не до того…
— А где вы держали нож?
— Там же, где обычно, в той комнате, где убили Лину. Нож висел в чехле на стене, среди прочего оружия. И взять его мог любой из гостей…
«Что опять отбрасывает нас назад», — подумал я. Лена, очевидно, сообразила это еще раньше, потому что тут же спросила, не поднимаясь со своего места:
— Серьги вашей подруги. Это вы их ей дарили?
— Я дарил, давно уже, с месяц назад, — признался гоблин.
— А почему она надела их именно сегодня?
— Понятия не имею, не в моих правилах советовать девушке, как и во что одеваться.
— Допустим, — не сдавалась Лена. — А украшения из ракушек в ее прическе? Что скажете о них?
Зельден глубоко задумался. Мы его не торопили, я вообще подошел к кофе-машине и выбрал себе капучино. Пока аппарат кряхтел, готовя напиток, я прикурил сигарету, и на сей раз Лена не сказала ни слова против. Все же я был героем этой ночи! Еще бы, с голыми руками против танка! Не каждый идиот на такое способен…
Я вернулся на свое место и отпил кофе. Гоблин все еще раздумывал, шевеля губами.
Вернулся Брайн, убедился, что у нас все спокойно, и только после этого жестом попросил меня выйти.
— Господин Зельден, — сказал я, с сожалением отставляя кружку с капучино в сторону, — как ни печально, но я вынужден временно задержать вас до выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, вы осознаете необходимость такого шага и не будете возражать или жаловаться ни сейчас, ни после.
— Я все понимаю, — твердо сказал гоблин. — Ради Лины я готов на все!
— Вот и отлично, — обрадовался я. — Покамест посидите с ней вместе. Если опасаетесь, мы привяжем ее к решеткам, чтобы не кинулась.