Служба Контроля
Шрифт:
Кажется, он даже не понял, что музыка больше не играет, настолько погрузился в собственные мысли. Я проявлял терпение, раз уж вечер и ночь все равно пропали, и не мешал ему. Но через некоторое время третья бутылка опустела, и гоблин поневоле открыл глаза, тут же встретившись взглядом со мной.
— Привет! — вежливо поздоровался я. — Стоцкий — моя фамилия. «Служба Контроля».
Чикерс выронил пустую бутылку на пол и попытался вскочить на ноги, но я легким толчком отправил его обратно в недра мягкого кресла.
— Что вам надо? Я ничего не знаю! Ничего…
Он находился на той стадии опьянения, когда окружающая действительность еще воспринимается, но уже не слишком отчетливо.
— О чем это ты? — почти ласково осведомился я. — Об угнанной машине, принадлежащей, кстати, мне? Или об убийстве в клубе? Впрочем, давай по порядку, я слушаю внимательно!
— Я ничего не знаю! Я не виноват! Отстаньте от меня!
— Нет? А кто виноват? И в чем? Рассказывай, не тяни, а то смотри, выведешь меня из состояния тонкого душевного равновесия, пожалеешь!..
— Если вы выйдете из себя, то кто туда войдет? Вот вопрос!
— Да ты философ, как я погляжу, — я начал заводиться. — А протрезветь не хочешь?
— Нет, — замотал синей головой гоблин. — Не хочу!
— А придется, — я прошептал то самое заклинание, что Вик так часто применял ко мне самому по строгому наказу нашего всевидящего шефа. Заклинание называлось «Трезвячок» и наносило моментальный карательный удар.
А на гоблинов, как оказалось, оно действовало еще более резво, чем на людей.
Чикерс широко распахнул еще мутноватые глаза, взгляд его сфокусировался на моей переносице, и гоблин гортанно выкрикнул что-то на старом диалекте своей расы, я разобрал лишь два слова: «краснорожий» и «желудь». А зная, что «краснорожими» гоблины называли всех негоблинов, а желуди просто ненавидели, то несложно было догадаться, что он хотел мне сказать.
Я показал ему запястье правой руки и негромко произнес активирующее слово — недавнее изобретение нашего шефа. Печать мага-детектива четко выделилась, других доказательств полномочий обычно не требовалось. Никто не пытался подделать печати Совета, это грозило смертной казнью без права апелляции.
Гоблин мрачно кивнул и окончательно протрезвел.
— Теперь рассказывай!
— А что рассказывать-то?
— Зачем ты убил Лину? Зачем угнал мою машину? Как незаметно вышел из клуба?
— Я не убивал Лину, — возмутился Чикерс. — Я любил ее!
— Ага, — согласно кивнул я, — ты любил ее, она тебя нет. За это ты и убил бедную девушку?
Гоблин вновь попытался вскочить, но, вспомнив прежнюю попытку, лишь резко откинулся в кресле.
— Я ее не убивал. Наоборот, я воскресил ее…
— Да? — вот тут мне стало крайне интересно. — И каким это способом?
— Можно, я закурю? — попросил гоблин таким несчастным голосом, что я решил ему не отказывать в такой мелочи. Я достал пачку, вытащил две сигареты и протянул одну Чикерсу.
Зажигалка у него нашлась в кармане, я же пижонски прикурил от пальца. Гоблин сделал две глубокие затяжки и заговорил:
— Я расскажу все. С самого начала! Я полюбил ее, лишь только увидел, ведь она такая!.. Ее нельзя не любить! Она сама красота, само счастье! И что она нашла в этом гадком Зельдене, не пойму?
— Не отвлекайся, — посоветовал я, подумав, что оба гоблина: и Чикерс, и Зельден — говорили почти одинаковыми словами, описывая Лину. Он продолжил:
— Я с ней много разговаривал, она была очень умна, но в ответ на все мои предложения только лишь смеялась. А смех у нее звенел как колокольчики… А волосы мягкой волной спадали с плеч…
Я покашлял, и гоблин замолчал, жадно затянувшись сигаретой.
— А сегодня я решил: будь что будет, но она наконец станет моей! Я принес тот порошок в клуб, подсыпал ей в бокал, она выпила. Если бы все прошло так, как я задумал, она не смогла бы меня ослушаться, она пошла бы за мной хоть на край света!..
— Так, отсюда поподробнее. Что за порошок? Как ты его подсыпал?
— Он подавляет волю, заставляет выполнять любое желание. Я принес порошок с собой в клуб! А потом просто выждал момент и подсыпал его в шампанское. Лина не заметила ничего и выпила.
— Так, я понял. Ты опоил ее и хотел заставить уйти с тобой? И что же случилось потом?
— А потом ее убили, — просто ответил гоблин.
— Кто убил? Ты знаешь?
— Нет, я как раз отошел на несколько минут, меня позвали. А когда вернулся, она была уже мертва.
— И что, никто этого не заметил?
— Не знаю, — гоблин честно попытался вспомнить. — Она пролежала мертвой буквально пару минут, потом ожила.
— Из-за порошка?
— Да. Я как увидел ее, откинувшуюся на диванные подушки, сразу понял — что-то неладно. Рядом никого. Как раз вышел новый диджей, все ринулись к стеклу и смотрели на сцену. Только Лина осталась на диване. Я сел рядом и увидел, что у нее изо рта течет кровь. И только после этого заметил рукоять ножа, он торчал прямо из тела. Я испугался, выдернул нож, потекла кровь. От страха я не мог даже кричать, понял, что она мертва, и все, что смог, лишь сказать ей: «Живи!» И она ожила, несмотря на то, что осталась мертвой. Я поднял ее… точнее, все сделал порошок. Ее мозг еще не успел умереть окончательно и воспринял приказ. Я тут же ушел, ведь если бы Зельден выяснил, что это я подсыпал порошок, то сразу подумал бы, что я ее и убил. А тогда он не стал вызывать бы вас, а просто прикончил меня на месте, не разбираясь и не задумываясь о последствиях…
— И куда ты пошел?
— Просто вышел на улицу из клуба, на меня никто и не обратил внимания, как, впрочем, обычно. Я стоял и размышлял обо всем, что произошло. Как долго это продолжалось — не помню. Перешел дорогу, прошел вверх по улице и увидел, как вы подъезжаете. Вы оставили машину, едва прикрыв дверцу, и, как только скрылись из виду, я просто сел и поехал домой. Я не знал, что вы из «СК».
Н-да, тут, кажется, я сам виноват. Гоблин был прав — машину я запирал редко, надеясь на охранные заклятья, но на представителей Малых Народов действовало далеко не любое волшебство. Как видно, синий гоблин оказался не подвержен панической атаке, а может, уже настолько перепугался, что никакой разницы и не ощутил. Вот ведь как бывает! Надо написать в Москву, пусть улучшают базовые системы защиты…