Служба Контроля
Шрифт:
И никакая естественная или искусственная броня не смогла бы помочь анаконде. К глубочайшему несчастью для нее…
Меч одним ударом отсек ее башку от тела, и она откатилась в сторону, но тут и мне пришлось несладко. Змеиное тело умерло не сразу, оно шевелилось, судорожно сжимая и разжимая кольца, перетекая по полу, и все не могло осознать случившееся. Это было крайне опасно, зацепи она меня — придавит, да так, что все ребра переломает или просто впечатает в стену.
К счастью, я догадался слевитировать прямо к Ване на стол, и оттуда, с безопасной возвышенности, мы наблюдали за последними судорогами змеюки.
И только когда змея, наконец, навечно успокоилась,
— Ну что, друг, пора на свежий воздух?
Он неуверенно кивнул, и я показал пример, спрыгнув со стола на пол. Видно было, что парень боится, но держит себя в руках. Это, к слову, требовало значительного мужества, тем более, что обычно он не сталкивался с подобными ситуациями. А нормальный человек может понять, кто он есть на самом деле, только пережив нечто экстремальное.
А когда мы вырвались из кабинета на помощь Вику и Демарку, то застали странную картинку. Шверинский детектив валялся на полу без движения, а Вик сидел рядом, ошеломленно сжимая в руках рукоять меча. Сломанное лезвие валялось неподалеку. Буль пропал, как и змеи, — неведомо куда.
— Я ударил его в лоб, но меч переломился…
— А с Демарком что? — Я помог Вику подняться на ноги.
— Должен очухаться, Буль его кулаком уложил, одного удара хватило. Но не потому, что Демарк слабак, просто Буль… он и правда силен, как бык!..
— Рогатый… Не зря его так прозвали! А где он, кстати? Решил, что наше общество ему наскучило, и удалился?
Тут впервые на моей памяти я увидел у Вика виноватое выражение лица. Я настолько изумился, что сразу заподозрил неладное.
— Ты знаешь, а Буль ушел… — медленно начал он, и я понял, что мои опасения не напрасны. — Забрал у меня дневник и сразу ушел…
Глава 4
«…Шверин, Германия.
15 июля 1942 года.
Эту запись я делаю на Всеобщем языке в надежде, что даже если вдруг когда-нибудь мой дневник попадет в чужие руки, то эту часть расшифровать мало кто сможет. Тем более что Всеобщий я выучил не так давно, благодаря тому, что мне в руки попали некоторые записки Джона Ди.
Всеобщий язык — это тот самый язык, на котором говорили люди до разрушения Вавилонской башни, потом, как известно, языки смешались, а тот прежний был почти полностью утерян, и только лишь избранные еще помнили его.
Секрет в том, что именно на Всеобщем и составлены самые могучие заклинания, на нем говорят ангелы, демоны и другие высшие силы, и на нем же они обращаются к Богу…
И Кристалл, как я узнал, слушает приказы исключительно на Всеобщем. Именно поэтому я так долго не мог им управлять. А с тех пор, как разгадал этот секрет, все стало элементарно — Кристалл очень чувствителен к мыслеуправлению, слушается превосходно и показывает то, что я от него требую. Я составил действующее заклятье, которое приведу ниже… И книгу он мне показал. Теперь я знаю, где она, и скоро получу ее.
А потом будет проще. Город Древних подчинится заклинаниям из книги, демоны станут моими слугами, и весь мир преобразуется по Слову моему.
И
Миру всего лишь нужна твердая рука и воля! А все это у меня есть. Недаром же я изучал много лет философские школы давно позабытых народов. Я понял, что лучшая форма правления — тирания, но только лишь когда тиран вечный и бессмертный. Иначе рано или поздно все развалится, во время ли его старости или после смерти, уже не важно. Но Золотой Век прекращается, а новые поколения руководствуются совершенно иной идеологией, и мир вновь опускается на ступень ниже.
Конечно, даже обычный маг живет много столетий, а я смогу стать бессмертным — это не сложно сделать с помощью демонов. И воли у меня достаточно, я видел много несправедливости и считаю, что тирания может быть разной. И что даже при ней народ может процветать. Сил города хватит, чтобы я подчинил себе весь мир.
Кстати, и открытый мной недавно секрет философского камня сильно помог бы мне в дальнейшем. Когда золото перестанет стоить хоть что-либо, на смену ему придут другие ценности, которые дам людям я!..
Теперь же расскажу немного о событиях последнего времени.
Начну с главного — я повстречался вновь с Рогатым, и более того, избавился от него, кажется, навсегда. Однако по порядку.
Началось все с того, что ко мне прислали солдата с приказом немедленно явиться в местный отдел СС для разговора. Я в политические дела никогда не лез, к развязанной войне относился отрицательно, но вслух свои взгляды не высказывал, понимая, что уставший и опустошенный народ, которому внезапно вручили леденец на палочке, меня не поддержит. Тем более что я не верил в дух Гитлера, мне всегда казалось, что, несмотря на его счастливую звезду, с чьей помощью он избегнул множества покушений и так высоко взлетел, кончит он плохо, где-нибудь в канаве с пулей в голове. Та Империя, которую я создам, возможно, переняв кое-что из уже существующей в качестве образца, будет на порядок выше и справедливее.
И национализм не по мне. В каждой расе, нации и народе есть люди, которые двигают эту нацию вперед, и те, кто тормозит развитие. И не важно, какого цвета твоя кожа, кровь у всех красная.
Так вот, в отдел я явился вовремя, не испытывая ни малейшего страха. В худшем случае, если мне будет предъявлено вымышленное обвинение, я всегда смогу ускользнуть. Конечно, подобный расклад событий меня не очень устраивал, менять город, устроенный быт, прерывать исследования мне бы не хотелось. Но…
Я поднялся по лестнице на второй этаж, вручив на входе повестку, и мне тут же указали номер кабинета. Я вежливо постучал, на приглашение войти открыл дверь — и так и замер на месте.
За столом в кожаном кресле восседал Рогатый собственной персоной и сочувственно улыбнулся, заметив мое смущение.
«Здравствуй, мой старый друг! — приветствовал меня он и пригласил присаживаться в кресло для посетителей. — Ты наверняка думал, что мои кости давно гниют в африканской земле, но, как видишь, я жив и здоров, чего и тебе желаю».