Служба особого назначения
Шрифт:
При выполнении боевых заданий особое бесстрашие, решительность и высокую специальную подготовку проявили водолазы Личман, Васягин, Севрюков, Платонов, а также представитель АСС флота инженер капитан-лейтенант Левинсон.
После освобождения Керчи аварийно-спасательные группы возвратились в свои отряды, а Керченский АСО приступил к очистке порта от затонувших судов, восстановлению гидротехнических сооружений, принял участие в разминировании акватории базы.
Как уже отмечалось, в годы Великой Отечественной войны боевую деятельность аварийно-спасательной службы прежде всего определяли спасательные работы. Сложная боевая обстановка, особенно на Балтийском и Черном морях, опрокинула все ранее устоявшиеся нормы и сроки, потребовала поисков новых, более оперативных, рациональных и эффективных средств и методов оказания помощи
На Балтике помощь спасательных судов требовалась во всех районах боевых действий в самом начале войны. В Ирбенском проливе фашистская подводная лодка причинила повреждения эскадренному миноносцу «Сторожевой». На помощь немедленно подоспели спасатели «Колывань», «Метеор» и «Нептун». Вместе с экипажем корабля им удалось удержать эсминец на плаву, отбуксировать его в Кронштадт и поставить на ремонт. Примеров боевой оперативности было много уже в самом начале войны.
Но особенно большой объем спасательных работ на Балтике был выполнен в 1942 году. Если за все остальные годы войны было спасено 66 и снято с мели 57 кораблей и судов, то в одном 1942 году эти показатели составили соответственно 84 и 42 единицы.
Наиболее характерными примерами быстроты и изобретательности в работе балтийских спасателей являются операции по оказанию помощи двум подводным лодкам, базовым тральщикам БТЩ-205 и БТЩ-210, эскадренным миноносцам «Отважный», «Отличный», «Образцовый», транспорту «Казахстан», тральщику ТЩ-34. Достаточно сказать, что для спасения БТЩ-210, получившего значительные повреждения, потребовались всего одни сутки.
Когда 23 июля 1941 года судоподъемная плавбаза «Алтай» и спасательный буксир «Аджарец» подошли к объятому огнем теплоходу «Аджария», на нем уже горели межпалубные помещения и груз в трюмах. Черноморские спасатели немедленно приступили к борьбе с огнем. Из порта на помощь подоспело еще несколько судов. К 14 часам огонь с надстроек был сбит, горевший в трюмах груз залит водой. Продолжало полыхать лишь дизельное топливо в машинном отделении и топливных танках. Над теплоходом повисло огромное черное облако дыма. Из него вдруг вынырнули два фашистских самолета и сбросили бомбы на скопление судов. Одна из них попала в теплоход, который к этому времени принял много воды и получил крен. При взрыве разбитые иллюминаторы левого борта опустились в воду, судно заполнилось водой и село на грунт на глубине 7,5 метра. Лишь верхняя палуба и надстройки остались над поверхностью моря. Вскоре водолазы установили, что груз во всех четырех трюмах пострадал мало. Для разгрузки была сформирована группа во главе с инженером Г. Н. Михайловым. Работы велись под непрерывной бомбежкой. От разрывов бомб вблизи судна крен перешел с левого борта на правый. Несмотря ни на что, за десять суток, с 30 июля по 10 августа, была спасена большая часть ценного груза.
В начале августа при налете авиации противника получил тяжелые повреждения и выбросился на отмель у мыса Тарханкут рефрижератор «Кубань» водоизмещением 5700 тонн. Кроме небольшого буксира «Шахтер», в тот момент в Севастополе спасательных судов не было. Буксир имел скорость 6 узлов, а расстояние от Севастополя до Тарханкута — 60 миль. К счастью, погода была благоприятной, вражеские самолеты не появлялись. К моменту подхода к аварийному судну на спасателе все было готово к работам. Водолазный специалист П. Н. Литвинов и старшина группы водолазов И. Г. Романенко стояли на палубе, уже одетые в водолазные скафандры. Как только «Шахтер» ошвартовался у борта «Кубани», водолазы спустились в воду для обследования, а аварийная группа перебралась на борт судна. Состояние «Кубани» было тяжелым. Бомба попала в носовой трюм, прошила судно насквозь и разорвалась под днищем у переборки, разделяющей носовые трюмы.
На борту судна находились эвакуируемые жители Одессы, трюмы были загружены продовольствием. К приходу «Шахтера» часть пассажиров с «Кубани» сняли катера — «морские охотники», остальных удалось высадить на берег.
Осмотр показал, что переборка, отделяющая машинное отделение от трюмов, деформирована и пропускает воду. Пробоина в днище имела размеры 6X6 метров. Носовая оконечность опиралась на грунт с крутым уклоном в сторону моря, что при усилении ветра грозило судну сползанием на глубину и окончательной гибелью. К тому же в воздухе почти все время находились самолеты противника.
Командир группы М. Ф. Чеков и все спасатели отлично понимали, что все зависит от быстроты. Первым делом решено было предотвратить сползание судна. Для этого стали подрабатывать машиной «Кубани» на передний ход. Была укреплена упорами и герметизирована носовая поперечная переборка машинного отделения. Для заделки пробоины боцманская команда во главе с политруком «Шахтера» В. Ф. Луневым изготовила пластырь из трех брезентов с люковых крышек. Особенно сложной, опасной и трудоемкой работой оказалось подведение под судно проводников и стального троса для использования его в качестве фальшпангоутов. Эту операцию с большим риском для жизни выполнили лейтенант П. Н. Литвинов, мичманы И. Г. Романенко и Л. С. Иоппа. В течение двух часов работы под водой они поставили на пробоине 14 фальшпангоутов, скрепив их между собой более тонким тросом. На образовавшуюся прочную сетку и был заведен брезентовый пластырь. После откачки воды из трюмов нос судна всплыл, и оно своим ходом сошло на глубокую воду. Приняв с берега эвакуируемых одесситов, рефрижератор направился в Севастополь. Там он был поставлен на ремонт.
В том же месяце потерпел бедствие плавучий док грузоподъемностью 6000 тонн. На нем находились эвакуируемые из Николаева семьи судостроителей и большое количество станков и автомашин. Док буксировали к Кавказскому побережью ледокол «Торос» и портовый буксир. 23 августа, когда караван находился в районе Севастополя, поднялся штормовой ветер. Буксирные концы лопнули, и док прибило к берегу у Бельбека. К месту происшествия из Севастополя вышел спасатель «Меркурий».
Огромные волны обрушивались на док, вкатывались на стапель-палубу, угрожая смыть людей. Подойти к доку было невозможно. Завести на док проводник вызвался молодой краснофлотец с «Меркурия». Обвязавшись концом, бросился в море. Все следили за ним, затаив дыхание. Вскоре смельчак подплыл к доку. Очередная волна выкинула его на стапель-палубу. Там его мгновенно подхватили десятки рук. С помощью доставленного им бросательного конца удалось завести более толстый растительный трос, а затем и стальной трос «Меркурия». К сожалению, память не сохранила имя отважного моряка.
Снимать с мели такое крупное сооружение, как плавучий морской док, вообще не просто, тем более в условиях шторма. Наибольшей угрозой является обрыв буксира. От командира «Меркурия» требовалось большое искусство, и Иван Дмитриевич Кравцов с честью выдержал испытание. Момент для рывка он выбирал, когда подходившая волна ослабляла давление дока на грунт. Такими рывками «Меркурию» удалось постепенно сдвинуть док с места. Затем он был выведен на глубокую воду и отбуксирован в Севастополь.
Черноморские спасательные суда были небольшими, но почерк у них был поистине боевой. Им почти всегда приходилось действовать под бомбами вражеской авиации, в штормовых условиях. Помнится, 22 сентября 1941 года спасательное судно «Юпитер», прибывшее к Тендровской косе для оказания помощи теплоходу «Молдавия», в течение всего дня, с интервалами в 20–30 минут, подвергалось налетам фашистских самолетов. В этой тяжелейшей обстановке экипаж «Юпитера» во главе с Владимиром Аркадьевичем Романовым и вся аварийно-спасательная группа под командованием Михаила Федоровича Чекова проявили исключительное мужество и самообладание. Гитлеровцы сбросили на судно около 200 бомб, но прямых попаданий не добились. В этом немалую роль сыграл огонь 45-миллиметровой зенитной пушки и пулемета «Юпитера», а еще большую — искусство В. А. Романова: умелым маневрированием он не раз отводил беду. В борту судна насчитали потом 285 осколочных пробоин, от близких разрывов сдвинулся паровой котел, вышел из строя дизельгенератор, нарушилась топливная система и в нее стала проникать вода, были сильно побиты надстройки, вышел из строя компас.
«Молдавию», получившую большие разрушения при бомбежке, пострадавшую от пожара и выбросившуюся на отмель, спасти было невозможно, и «Юпитер», взяв на буксир плавмастерскую и водолазный бот Дунайской военной флотилии, направился в Севастополь. У Акмечети караван подвергся атаке девяти «юнкерсов», но потерь избежал. По пути «Юпитер» еще снял с мели пароход с эвакуируемым населением.
В Севастополе спасателю пришлось стать на ремонт.
В тяжелые дни начального периода войны образцы героизма и выучки не раз проявлял и экипаж «Шахтера». Вот лишь один эпизод. Утром 31 октября 1941 года, когда судно возвращалось с задания, его командир Павел Иванович Крысюк увидел, что вражеская авиация бомбит Евпаторию. Посоветовавшись со штурманом И. Г. Романенко, командир решил идти в порт для оказания помощи находившимся там под разгрузкой судам. Когда «Шахтер» вошел в порт, самолеты противника обрушили бомбы и пулеметный огонь на него. И с 8 часов утра до наступления темноты почти непрерывно охотились за маленьким, слабо вооруженным суденышком.