Служба особого назначения
Шрифт:
После окончания поиска «Черного принца» ЭПРОН был переведен на хозяйственный расчет. В связи с этим первое время ему пришлось столкнуться с немалыми трудностями. У эпроновцев еще не было опыта в планировании, нормировании и калькулировании подводных работ. Экспедиция несла значительные убытки на подъеме кораблей. Чтобы как-то поправить дела, ей приходилось изыскивать дополнительные источники дохода. Поначалу крупные средства она получала от народного хозяйства за поднятие из-под воды якорей, цепей, кабелей, цветного металла. Значительные денежные поступления из бюджета Наркомвоенмора приносил подъем боеприпасов и различного корабельного оборудования. Довольно щедро, например, наркомат расплатился за поднятие артиллерийских башен
В стремлении эпроновцев выйти из финансовых затруднений не обходилось и без курьезов. Однажды группа водолазов на дне Севастопольской бухты натолкнулась на длинный подводный кабель. Такие находки случались и раньше, они приносили доход. Водолазы вырубили и подняли наверх кусок длиной более ста метров. А в это время в Севастополе электрики с ног сбились, пытаясь выяснить, почему на всей Северной стороне погас свет. Оказалось, что эпроновцы обрубили действующий электрический кабель, питающий этот район города.
В другой раз во время траления в Бакинской бухте кошкой была зацеплена тяжелая якорная цепь. Водолазы с помощью крана подняли ее вместе с большим якорем Холла. А две недели спустя в ЭПРОН позвонили из пароходства и справились, не сможет ли он выручить один крупный танкер, потерявший якорь с якорцепью. Эпроновцы предложили поднятую ими находку. Какова же была радость старпома и боцмана судна, признавших в ней свою пропажу! Недоразумение тут же выяснилось. Танкер становился на ремонт, и старпом, чтобы за это время почистить и покрасить цепной ящик, распорядился положить якорь с цепью на дно бухты, обозначив место буйком. Но буек был сорван винтом проходившего судна.
Вообще же находок случалось немало. Обычно эпроновцы поднимали их и передавали пароходству за соответствующую цену.
Конечно, такие доходы носили непостоянный, эпизодический характер. Между тем техническое перевооружение ЭПРОНа требовало больших средств. Для накопления их Экспедиции было предложено, наряду с основной деятельностью, заняться резкой брони, заготовкой и переработкой стали.
Еще со времен первой мировой войны на различных складах страны лежало около 12 тысяч тонн корабельной броневой стали. Народный комиссариат тяжелой промышленности, чтобы освободиться от импорта стали для изготовления штампов, решил использовать залежавшиеся запасы. Стальсбыт же не имел опыта резки толстой брони на мерные куски. За эту работу и взялся ЭПРОН. Непосредственно вел ее специально созданный отдел во главе с опытным специалистом С. Н. Хвостовым. Эпроновцы уже в 1931–1932 годах разрезали автогенным способом 3 тысячи тонн брони. В последующие годы были порезаны все ее запасы по габаритам штампов для отечественной промышленности.
Значительную экономию валюты принесли также заготовка и сортировка ЭПРОНом стали, выявленной в большом количестве планирующими органами страны на предприятиях государственной промышленности — в большинстве случаев неизвестных марок, потерявшей товарный вид. Ею занялось специально образованное небольшое отделение под руководством опытного специалиста С. Н. Зуева. Только за 1928–1932 годы эпроновцы приняли около 13 500 тонн такой стали. После соответствующих анализов и испытаний она была рассортирована, приведена в товарный вид и возвращена промышленности. В этой партии оказалось много остродефицитной, высококачественной, быстрорежущей, а также специальной легированной стали, которую ранее страна закупала за границей.
Разделкой же судов ЭПРОН по договору с Рудметаллторгом занимался на протяжении всей своей деятельности, на всех морских бассейнах.
Эти дополнительные источники дохода позволили ему значительно улучшить свое финансовое положение. Уже в начале 30-х годов были ассигнованы значительные средства на заказ новых судов, закупку отечественной и импортной техники.
Одновременно с техническим перевооружением осуществлялось большое капитальное строительство. В Стрелецкой бухте Севастополя были воздвигнуты отличные причальные сооружения, мастерские, казармы, служебные и жилые здания. Большое строительство велось в Ленинграде, Владивостоке, Архангельске (Соломбале), Дровяном (под Мурманском), в Баку, Балаклаве, Астрахани, Новороссийске, Одессе и других местах. В 1935 году вошла в строй прекрасная база отдыха эпроновцев в Хосте (и ныне она считается одним из лучших санаториев Военно-Морского Флота).
Значительные финансовые накопления, полученные эпроновцами в конце 20-х и начале 30-х годов, позволили приступить к коренному техническому перевооружению Экспедиции.
В 1926 году на Черном море эпроновцы приспособили баржу под компрессорную станцию для продувки понтонов. Тогда же они получили старый буксирный пароход «Кабардинец», [10] который на протяжении почти десяти лет был флагманом эпроновского флота на юге. Командовал им опытный моряк А. Н. Григорьев, затем — Г. Л. Артюхов. Судно имело неплохие мореходные качества и не раз выходило на выполнение заданий при неблагоприятных погодных условиях.
10
«Кабардинец» был построен в 1887 г., имел водоизмещение 214 т, скорость хода 6 узлов.
Новороссийской партии в конце 20-х годов были переданы изношенные катера «Чеченец» и «Осетин». На барже «Фотиния» она оборудовала крамбол [11] грузоподъемностью до 15 тонн, а в качестве водолазных ботов (с ручными помпами, а потом и с компрессорами) использовала несколько старых деревянных самоходных и несамоходных катеров и баркасов.
Балтийская партия при ее формировании в 1929 году получила плавбазу «Трефолев», бывшее учебное судно с одной паровой машиной мощностью 400 л. с. Судно имело мощный стационарный водоотливной насос и крамбол для затопления понтонов.
11
Грузовая балка с блоком, выходящим за пределы борта с носа или кормы.
Из новых средств до начала 30-х годов ЭПРОН получил лишь изготовленный по его заказу электрический контактный миноискатель, применявшийся при поиске в Цемесской бухте затопленных кораблей Черноморской эскадры, а также водяной ствол с обратным ходом для удаления грунта из тоннелей и водяной грунтосос (эжектор).
В поисковых работах широко применялась созданная инженером Е. Г. Даниленко глубоководная камера. Однако в ее конструкции выявился ряд недостатков. Механические руки (манипуляторы) не действовали и, выдаваясь за пределы корпуса, мешали ее спуску под воду. Камера имела очень большой вес, она была рассчитана на спуск трех человек, хотя это и не вызывалось необходимостью. Поэтому в 1926 году инженер А. 3. Каплановский спроектировал новую, более удачную наблюдательную камеру, без манипуляторов, на одного человека. Она была построена и успешно использовалась на Черном и Баренцевом морях.
Таким было состояние материально-технической базы ЭПРОНа в 20-х годах. Оно далеко не отвечало постоянно возраставшим масштабам его новых задач.
В 1930 году на основе переданных ЭПРОНу ремонтно-производственных мастерских Центральной водолазной базы НКПС в Севастополе были созданы Центральные водолазные мастерские с задачей разработки новых и совершенствования применяемых образцов снаряжения, оборудования и подводной техники. В том же году в нашей стране впервые были созданы пневматические грунтососы с диаметром всасывающей трубы от 4 до 10 дюймов, впервые примененные при подъеме артиллерийских башен. Тогда же началась работа над проектом подъема артиллерийских башен главного калибра линкоров «Императрица Мария» и «Свободная Россия» с помощью весьма оригинального кольцевого понтона грузоподъемностью 1 100 тонн. Основные технические данные были рассчитаны инженером Т. И. Бобрицким, а весь проект — группой инженеров под научным руководством профессора П. Ф. Папковича. Понтон изготовил Севастопольский морской завод. С помощью этого понтона было поднято шесть линкоровских башен.