Служба по расчету
Шрифт:
Я улыбнулся и поцеловал сестру в лоб.
— Даже если ты превратишься в здоровенного мерзкого слизняка, я буду продолжать считать тебя лучшей из людей. Но пока твой организм окончательно не очистится, могут быть странные проявления. Это пройдет.
— Скажешь еще! — Таня слабо ткнула меня в плечом кулачком. Да, вне ломки она оставалась собой. Но когда ее снова накроет из-за нехватки силы Искажения, начнутся спецэффекты — и богатырская силушка, и змеиные глаза. Лучше мне сделаться ее сиделкой на это время, чтобы слуги не поседели раньше времени. Да и не хотелось, чтобы начались разговорчики
Зато в перспективе часть яда пятнистого аспида позволит сестре вязать просто невероятные по своей силе и эффективности отравляющие заклинания. И я пока не знал, говорить ей об этом или нет.
Девчонке еще не исполнилось и шестнадцати. Быть может, именно ее юный возраст и нестабильность организма вкупе с огромными порциями эфира сыграли на то, что ее тело смогло адаптироваться к инородной силе.
Но практиковать ей было рано. Первые годы даже в нашем Ордене начинались с теории и отработки стихийных и эфирных заклинаний. Все это время параллельно нас понемногу адаптировали к силе Искажений, и лишь после того, как были пройдены все тесты, адептов допускали до прямой работы с инородной силой. Таню ждет то же самое, я не стану рисковать ею сверх того, что уже было.
— АЛЕКСЕЙ! ТАТЬЯНА! — В дверь забарабанили, и я узнал голос отца.
Мы с Таней переглянулись.
— Я — могила, — шепнула сестра и подмигнула мне. Еще один повод порадоваться тому, что Таня безоговорочно мне доверяла и вообще любила становиться моей сообщницей. Есть все же огромные плюсы от близости с ближайшими родственниками. — Но выкручивайся с объяснениями сам. Я ничего не видела и не слышала…
Ну, кое-какое объяснение у меня было готово, впрочем, критики оно не выдерживало. Я надеялся списать свои знания на обучение в Спецкорпусе — там подготовка секретная, и это бы не вызвало вопросов у родителей. Но так уж сложилось, что некоторые события случились раньше моего зачисления. Так что придется импровизировать по полной программе.
Я только успел отпереть дверь, как створки тут же распахнулись, и я оказался нос к носу с разъяренным главой семейства Николаевых.
— Какого лешего ты заперся?! Ты что, не понимаешь, что…
Он резко замолчал, когда Таня — уже заметно бодрая и порозовевшая — приветливо помахала ему рукой.
— Здравствуйте, ваша светлость, — улыбнулась она. — Не подскажете, который час? Я так жду обеда или ужина…
Отец растерянно остановился посреди комнаты, и в двери с любопытством заглянул Витя. Старший братец, следовало отдать ему должное, переживал искренне. И именно он в мое отсутствие пытался поддерживать матушку. Уж как мог, но старался от всей души.
Светлейший князь озадаченно глядел на сестру, затем на меня, заметил горстку пепла под кроватью, затем снова перевел взгляд на меня.
— Алексей, думаю, нам с тобой пора серьезно поговорить.
— Как пожелаете, ваша светлость, — чуть поклонился я.
— Но сначала накормите меня, пожалуйста! — Сестра пришла на помощь, пыталась разрядить обстановку.
Матушка наконец-то дорвалась к ней и заключила Таню в крепкие объятия.
— Все хорошо, мам, — улыбалась сестра, а ее светлость наконец-то дала волю слезам облегчения. — Теперь все и правда хорошо. Леша
Я дал родным время насладиться счастливым воссоединением. Даже слуги с любопытством заглядывали в распахнутые двери Таниной комнаты — переживали же! — а Феня пыталась их отгонять, хотя сама все еще заламывала пальцы от напряжения и тревоги.
Мы встретились с ней взглядами, и она едва заметно покачала головой, снова выражая неодобрение моих методов. Ну прости, дорогая, работаем, как умеем.
Отец поцеловал Таню в макушку, жестом попросил Виктора остаться с женщинами, а сам направился в мою сторону.
— Ко мне в кабинет, — тихо, но твердо велел он. — Живо.
Глава 14
Не подчиниться приказу главы семьи я не мог, хотя прекрасно понимал, что разговор получится нелегким. И если матушка могла спустить на тормоза некоторые мои «проделки», то отец вцепится в меня бульдожьей хваткой.
Что ж, однажды это все равно должно было случиться. Быть может, и хорошо, что мы многое проясним сейчас.
— Как пожелаете, ваша светлость, — легонько поклонился я.
Отец вышел из комнаты, и столпившиеся у входа слуги бросились врассыпную. Лишь Яна и Аграфена остались у порога, ожидая приказаний. Здесь же караулили присланные дядей Федором Николаевичем лейб-медики, а чуть поодаль расположились охранники. Мне стоило немалых усилий избавиться от них для поездки на Коневец, но это был частный случай — теперь наш дом сторожили едва ли не как Петропавловскую крепость.
Я последовал за светлейшим князем, и тот быстро перешел на мужскую половину, где кабинет соседствовал с библиотекой. Один из дежуривших лакеев справился, не принести ли нам напитков.
— Ничего не нужно, спасибо, — бросил отец.
— Я бы выпил чашку кофе.
Иоанн Карловичтак резко развернулся на каблуках, что лакей в испуге шарахнулся в сторону.
— Потерпишь, Алексей, — приказным тоном сказал он.
Что ж, глава семейства был настроен серьезно. Решив не раздражать его сверх меры, я пожал плечами.
— Ладно, давайте сразу к делу, раз уж оно не сочетается с кофе.
Отец сверкнул глазами в ответ на мою дерзость, но не стал отчитывать меня при лакее. Мы вошли в кабинет и, велев никого к нам не пускать, князь запер двери изнутри. Уже интересно. Дверь в библиотеку была распахнута — ее перестали запирать после того, как отец и Виктор перебрались в особняк.
Светлейший князь обошел массивный дубовый стол и устало опустился в кресло, но мне сесть не предложил. Понятно, значит, у нас предполагается выволочка.
— Я дам тебе возможность первым все мне рассказать, Алексей, — мрачно сказал отец. — Ничем не хочешь поделиться?
Я пожал плечами.
— Боюсь, ваша светлость, я не понимаю, о чем именно должен рассказывать.
— Ты еще смеешь придуриваться?!
— Я действительно не понимаю, какого рассказа вы от меня ожидаете.
Сейчас отец плохо скрывал гнев — все слишком распереживались из-за последних событий, и его светлость просто не желал сдерживаться. Или больше не мог. И всех собак спустят на меня — просто потому, что являлся источником всей «движухи» и попался под горячую руку.