Служба распределения
Шрифт:
Я на экскурсии, посвященной моему рождению. Мне показывают новорожденного меня. Ну и запах! Я прикрываю нос ладонью. Нынешняя моя мама дает советы моей маме из прошлого по уходу за мной и воспитанию. Да, да, не отпускайте его плавать на надувном матрасе одного, до тех пор, пока не научите уверенно держаться на воде. Нет, полезность супов преувеличена. Нет, фасоль вовсе не так полезна, как кажется. Папа морщится при виде самого себя из прошлого. Божечки, что же это на них надето? Кого-то вырвало на ткань, и этот рисунок выдали за остромодный орнамент? Закройщик был знаком с геометрией, хотя бы в пределах средней школы?
Вот еще что. Бумага газеты совсем желтая, черная краска стала светло-серой. Свинец? Он радиоактивен? Превращается постепенно в свет звезд, покидая нас и унося эти образы прошлого?
Еще раз прошу: пиши подробнее!
3
Магазин, занимающий первый этаж, был очень длинный, и во весь фронтон тянулась очень длинная надпись «Х о з я й с т в е н н ы е Т о в а р ы». Однако осталось место еще для гигантского рубанка высотой метров пять или даже больше. Интересно, будь этот рубанок настоящим, какие доски и какими руками обрабатывались бы? Соразмерный рубанку великан мог бы снимать стружку прямо с проезжей части улицы, делая ее безупречной, гладкой и приятно пахнущей. Может быть, он прямо сейчас гигантским фрезером (чуть больше вышки управления аэропорта) подравнивает края тротуаров с дренажными канавками? Чудовищной дрелью сверлит водосточные решетки и отверстия под люки сверлом толщиной в фонарный столб. Потом заботливо пинцетом (размером с меня) достает из коробочки эти люки и решетки, вставляет в готовый макет улицы и любуется выполненной работой.
В том, что столяра-великана мы не видим, виновата низкая облачность, молочным стеклом придавившая весь город к бетону. Странно монохромные вороны пробуют нащупать уровень стекла, ругаясь «карррртина! Каррррртон!». Траектории их полета подозрительно спиральны.
И все это монотонное туманное освещение делает все вокруг непроработанной трехмерной моделью, где еще не включено освещение и второстепенные текстуры.
Чуть более теплый по цветовой температуре свет в метро делает лица вокруг обманчиво живыми. Но я-то знаю, что этот прикидывающийся солнечным свет – искусственный. Лжец, лжец! Вы всё лжете! Я вас вижу насквозь.
Вот, это лицо напротив. Идеальная рекламная лживая дрянь. Глянцевая сладость карамели из сахара и ароматической эссенции в блестящей пластиковой обертке.
Лицо, может быть, когда-то и было обычным и живым, но мастера-декораторы поработали над ним катастрофически глубоко. Изготовив идеальную смертоносную полностью фальшивую и симметричную куклу с весьма впечатляющей начинкой.
Я понимаю механизм действия этого лица на меня. Каждый элемент его давит на рецептор удовольствия, нагло и механически. Невероятно сладкое лицо без ненужных привкусов пряностей или приправ. Мёд, топленое и сгущённое молоко – эти цвета подобраны спектрофотометром и смешаны автоматом в краску, равномерно покрывающую поверхность.
Идеальные скользящие пшеничные струи волос, пахнущих свежестью хлопка, высохшего на морском ветру. Над верхней губой, конечно, должна была красоваться родинка. Но ее не было. Будто кто-то стер ее движением корректирующей кисти.
Идеальная геометрически поверхность скул с текстурой ровно на 50% блестящей и на 50% матовой, покрытой равномерно микроскопическим смягчающим пухом. Ровно посередине между мрамором и гипсом по шероховатости. Пух явно изготовлен по образу и подобию ворсинок на крыльях бабочек, только равномерно распределен и однороден по плотности.
Сахарный блеск поверхности глаз, не слишком жидкий, не тягучий, чуть расплывчатый, масляный. Ровно между олифой и гидрогелем. Белки глаз не слишком белые, а подернутые кофейной дымкой. Радужки из потекшего предельно горького жгучего шоколада, дающего глубину и сложность еще не черному бездонному цвету. Почти кипящие, но пока еще только поверхностно дрожащие.
Губы отрисованы графиком функции плотности вероятности и в профиль – эвольвентой. Для идеального, без проскальзывания обкатывания поверхностей. С упругостью свернутого бутона розы, живыми, питающими теплом и ароматом прожилками. За ними скрываются лаковые откалиброванные жемчужинки зубов.
Пугающая прямолинейность передней поверхности голени, аэродинамическими изгибами переходящей в заднюю поверхность. Отточенные поверхности третьего порядка с красотой выверенных тысячелетиями изгибов акульих плавников задней поверхности голени, стекающие в голеностоп. Ламинарные отливы килей ахилловых сухожилий.
Полированные колени с безупречными отблесками только омытой волной гальки.
Атласные ключицы таящие в глубине отшлифованные могучие гидроцилиндры для быстрых и точных движений.
Эти глаза со взглядом милейшего щенка, просящего лакомство. И, в то же время, леопарда, уже приговорившего жертву, и всего лишь ожидающего оптимального времени для прыжка.
Эти руки именно такой длинны, чтобы заключить меня в идеальные объятия, обволакивающие и расчленяющие.
Не могу бороться с этими запахами, вытягивающими все нервы в струны, дрожащие вразнобой так, что всего меня колотит и мотает из стороны в сторону. Все мое физическое существо тянет только позволить охватить себя этими сливочно-кремовыми щупальцами и утащить в свое облако пьянящих и усыпляющих испарений.
Готов поспорить, что ее естественная смазка идеальна по консистенции и коэффициенту трения. Не такая скользкая, как смазка для замков. И не такая жирная, как смазка для ворот, ближе к жидкости для очистки тормозных дисков. Не испаряется так скоро, как полироль для мебели, но пахнет и медом, и деревом, и кожей, и клубникой.
Как бы я хотел попробовать ее тело. Меня одолевает первобытное желание проткнуть будущую жертву. Инстинкт запомнить запах этих ног, чтобы идти по следу. Взять след и бежать дни напролет за ее ногами. Глаза горят, ноздри раздуваются, втягивая запах ног и сока текущего по ним. Я же тоже охотник. Охотник с большой буквы. Смотри, как у меня нос настраивается на запах ее ног, раздувается и высасывает из воздуха этот запах. Ноги уже давно гудят от бега, легкие горят, пот струится по спине, плечам и бедрам. Ее ароматизаторы все подогревают и распрыскивают следовую дорожку.
Как только я окажусь от нее на расстоянии вытянутой руки, она остановится, как вкопанная. Резко обернется, и жертвой стану уже я.
Движения ее грациозно механичны. Оптимальные траектории, рациональные углы наклона, фиксированные амплитуды с допусками и ограничениями. Поддерживающая максимальное напряжение программа работы, аппаратное ускорение и вычисленные алгоритмы. Хороший станок, штампующий найденные уже давно решения, устраивающие всех. Подача технологических жидкостей автоматизирована и не требует внимания. Никаких ошибок, сбоев или спонтанности.