Служитель милосердия
Шрифт:
В это утро никто особенно не торопился. К некроманту всё равно успевали при дневном свете, так зачем торопиться и расходовать силы? Завтракали в единственном кабачке города, чьи обширные холодные подвалы сохранили немало снеди в полном порядке. Фурими торжественно выложил деньги за припасы на стойку бара, демонстративно проигнорировав издёвки воспрявшего духом приятеля.
С прахом, медленно растягиваемым ветром, сделать ничего не могли, поэтому похоронили только своих мёртвых. Для этого подобрали небольшой луг неподалёку от города. Никому не захотелось хоронить товарищей на осквернённом городском кладбище, с которого некромант явно поднял большую
Так же неторопливо сварили чесночное зелье и обыскали весь город в поисках серебра. И если ограбленные, возможно, всё тем же некромантом, городская казна и арсенал ничем не порадовали, то в кузнице их ожидала приятная неожиданность. Около полусотни серебряных наконечников для стрел, и три меча, с лезвиями, окованными тонкими серебряными полосами. В городе, оказывается, уже знали о некроманте, хотя опасность его недооценивали.
Глядя, как ветераны примеряют по руке трофейное оружие и снаряжают стрелы, Сину приходилось сдерживать чувства. Эти люди знали, как опасен их поход, и насколько мало шансов выжить, но ничуть не боялись. Они верили в своего предводителя и мастерство служителя Смерти. И они не отступили бы, даже зная заранее, что это будет их последний бой. И глядя на них, жрец видел другие лица и слышал другие голоса, и чувствовал себя старым и бесполезным.
В этот день путь проходил молча. Притих даже приятель Фурими, поначалу немало поскандаливший по поводу воняющего чесноком оружия и агрессивно отвергнувший все предложения вернуться в Сайпир. Несколько раз они улавливали присутствие нежити — каждый раз позади от себя. Некромант и не думал преграждать путь врагам. Вместо этого он предпочитал преграждать им пути к отступлению.
Наскоро обсудив положение, решили неупокоенных в арьергарде не трогать. Это может занять время и истощить силы, необходимые для главного боя. А единственный надёжный способ быстро разобраться с мёртвыми — призвать Госпожу, тоже надо было поберечь. Это требовало немало сил от верховного жреца, и Син не мог гарантировать, что осилит два призыва с промежутком в несколько часов.
Напряжение нарастало. Яркий свет солнца служил слабым утешением. Теперь присутствие нежити ощущалось со всех сторон — но очень далеко, почти что за пределами чувствительности. Не иначе, некромант кое-что знает о возможностях печатей.
Лес сменился холмами, постепенно переходившими горный кряж. Именно здесь впервые была замечена нежить, отсюда бежали в панике живые и ходили на охоту мёртвые. То, что они ощущали впереди, было гораздо неприятнее мёртвого города проклятых душ. Такого скопления нежити Син не встречал ещё никогда. Или так печати реагируют на высшую нежить? Никто не сомневался, что для своей охраны некромант припас что-то особенное.
Вход в пещеру не стал ни для кого неожиданностью. Где ещё, кроме подземных каверн, искать некроманта и его армию, часть из которой не выносит дневного света? Из подземного логова тянуло разложением и страхом, и лошади, и до того всё больше беспокоящиеся, нипочём не желали продолжать путь под землёй, хотя размеры пещеры позволяли ехать верхом. Животным было невозможно объяснить, что снаружи не менее опасно, чем внутри, и только защита людей до сих пор берегло копытных паникёров от беды.
Так что верных четвероногих спутников оставили сверху, даже не стреножив и не привязав. У свободных лошадей больше шансов уцелеть, когда мёртвые решат взяться за них всерьёз.
Наскоро соорудив факела вдобавок к паре масляных фонарей, входивших в снаряжение отряда, путешественники вошли в пещеру.
Угрюмые каменные стены, заросли сталактитов и сталагмитов, кое-где образующих каменный лес, гулкая капель и сторожкое эхо. То скользкий, то шероховатый пол, пересеченный ручейками. Для большинства это было внове, но Сину не раз доводилось вылавливать разбежавшихся магов в таких местах.
По-хорошему, никто не отслеживал страшных слуг С'лмона специально. Просто те, кто привык считать людей материалом для исследований и сырьём для достижения высоких целей, не способны жить мирно и не трогать соседей. Рано или поздно, даже самый осторожный «исследователь» или любитель долгой жизни получал недобрую славу в окрёстных сёлах и городах. Слухи доходили до какого-нибудь Глаза. И тогда в гости к потерявшему чувство меры магу наведывался один из Клинков Храма.
Путь в каменном лабиринте даже не приходилось искать. Хотя нежитью тянуло из многих ответвлений, «парадный» ход был настолько истоптан, как будто здесь постоянно маршировали целые армии неупокоенных. На стенах во множестве виднелись царапины, кое-где в круги света попадали подозрительные пятна и лохмотья. Некромант не просто не прятался, он едва ли не рассылал приглашения!
Сину пришлось осадить ретивых ветеранов, норовивших взять их с Фурими в кольцо. Конечно, их опыт в поиске ловушек и отражении засад был бесценен, но не там, где дело касалось мёртвых. Принца отослать в тыл он не мог, но всё же попросил не бросаться в бой без раздумий и не торопиться с выводами. Хватало уже и того, что двигался отряд в боевом порядке и с оружием наизготовку.
Гораздо раньше, чем предполагалось, впереди замерцал свет. В факелах и фонарях нужда исчезла. Син с трудом сдержал облегченный вздох. Сам он почти не боялся боя в темноте. Его навыки позволяли сражаться, используя слухи, шевеление воздуха при движении, даже чутьё нежити, даруемое печатью. Но остальные, оставшись во тьме представляли бы для себя и союзников не меньшую опасность, чем окружающие враги. И как некромант не попытался воспользоваться такой возможностью?
Первая освещённая пещера настолько не походила на то, что здесь ожидали увидеть, что поражённые борцы с нежитью замерли на входе. Небольшая, тщательно убранная пещера с установленными в стенах светильниками. Но в противоположной стене были установлены резные двустворчатые двери. К ним вел роскошный ковёр-дорожка, со сложным узором, по сторонам от створок стояла почётная стража в изукрашенных доспехах. Драпировки на стенах, роскошные ливреи на слугах — картина более привычная для дворцов, а не тайных убежищ беглых магов.
Коридор позади теперь тянул нежитью ничуть не меньше, чем помещение за дверьми. Роскошная ловушка захлопнулась.
Син без особых эмоций наблюдал за слугами. Стража, несомненно, костяные воины. Те же скелеты, но с привязанными душами, позволяющими действовать самостоятельно. Лакеи — зомби и упыри, и главным у них вампир, далеко не такой сильный, как их ночной визитёр, но довольно необычный. Пусть даже сюда не попадают солнечные лучи, но днём порядочному вампиру надлежит находиться в глубоком сне.
Главный лакей одарил их острозубой улыбкой и глубоко поклонился. Затем распахнул двери и торжественно объявил:
— Верховный жрец Дарительницы и Собирательницы Син, первый клинок Храма, ненаследный принц Зарема Фурими, старший попечитель Жизни Зерамис со спутниками, просят аудиенции у Повелителя!
Забавно. Он так хорошо знает гостей? Или мысли читает? Во всяком случае, сам Син имя зелёного жреца услышал впервые.
И сразу же, без перерыва:
— Господа, Повелитель мёртвых, в своей мудрости, готов уделить вам толику своего драгоценного времени! Из уважения к вашим титулам, мы не требуем сдать оружие. Надеюсь, вам хватит вежливости не ссориться с прочими гостями.