Служу Советскому Союзу 3
Шрифт:
– А-а, ну-ну, смотри, как бы дедка с бабкой тебя не посадили, – чуть растягивая слова проговорил второй. – А то внучка с Жучкой замахаются передачки таскать.
Я ничего не ответил. Встревать с такими в разговор – лишний раз на себя привлекать внимание. Зацепятся – не отвяжешься.
Мы с Михаилом добрели до своего места. По пути глазом я зацепился за пассажира, который недавно сидел с газетой «Советская культура». На этот раз он растерянно водил карандашом по краю газеты и смотрел в окно. Привычка подмечать детали выхватила
На наших местах уже не пахло рвотой, зато воняло «Тройным одеколоном». Уж этот удушливый запах я не перепутаю ни с чем. Наш полкан… Наш командир части, полковник Тайбашев, любил этот запах. Как только аромат «Тройного» проносился по казарме, то у многих тут же срабатывал, как у собаки Павлова, рефлекс, и люди вытягивались в струнку. Поговаривали, что у полкана дома в погребе есть с десяток ящиков «Тройного». Мол, сделал себе запас до конца жизни.
Сейчас же тут явно извели половину флакона. Ещё и окно открыли, чтобы амбре по вагону распространилось.
– Ну что, друзья-товарищи, – бухнулся я на лежанку. – Рассказывайте, что тут и как?
Мишка тоже опустился на сиденье, виновато поглядывая на остальных.
– Сень, а чего рассказывать-то? – дернул головой рыжий.
– Во-первых, кто вы такие? Во-вторых, кто я такой? В-третьих, куда держим путь?
– Ты так сильно башкой ударился, да? – участливо спросил рыжий.
Я посмотрел на него, потом перевел взгляд на Сергея:
– Ты рассказывай, а наш солнечноволосый товарищ организует нам чай.
– Чего ты раскомандовался-то? – возмутился рыжий.
– Два сахара в каждом стакане, – безапелляционно обрубил я.
– Да ты чего?
– И лимончик постарайся организовать. Твоему другу и товарищу, – я показал на бледного Михаила, – нужно восстанавливать кислотно-щелочной баланс.
– Да ты…
– Мы сейчас ещё и вафли захотим, – отрезал я. – И печенье.
Рыжий с недовольным видом поднялся. Он пошарил в лежавших на верхней полке штанах и вытащил рубль. Тот самый желтоватый казначейский билет, на котором написано помимо рубля ещё «один карбованець, адзiн рубель» и так далее. У меня такие ещё успели побывать в кошельке, пока не пошла Перестройка и все прилагающиеся к ней прелести жизни.
После изъятия купюры рыжий с оскорбленным видом процедил:
– Вообще-то, на его месте мог быть бы я.
– Напьешься – будешь! – на автомате отмахнулся я. – Ты ещё здесь? Твой друг умирает без чая и уже начинает думать про печенье!
Рыжий с бурчанием про зашибленную голову отправился в сторону проводницы. Я же повернулся к Сергею:
– Рассказывай.
Тот набрал в грудь воздуха, как перед нырянием в холодную воду, и начал говорить.
– Чего говорить-то? Ты вон какой злой стал. До того, как грохнулся, вообще был рохля
– Ближе к делу, – скомандовал я.
– Вот о чем я и говорю, – буркнул Сергей. – Вообще резкий стал, как понос.
Я стиснул зубы и поиграл желваками.
– Всё-всё-всё, не раздувай ноздри. Меня зовут Серега Матвеев. Это Мишка Ерин, рыжий у нас Леха Забинин. Себя-то хоть помнишь, как зовут?
– Вроде Сеня, – ответил я.
– Семен Валерьевич Епифанов, – подал голос Мишка. – Это ты так перед девчонками представляешься.
– Ясно. Со знакомством мы всё пояснили. Куда едем?
– В Москву. Ты хоть родителей помнишь? Как они тебя собирали? – спросил Сергей.
– Вот этого не помню. Может позже что всплывет. А зачем мы едем в Москву? И откуда?
– Из Омска едем. Мы летом поступили в Военно-инженерную академию имени Валериана Владимировича Куйбышева. Едем обучаться по направления от нашей школы. Мы все вместе выбрали факультет военно-промышленного строительства. Так что сдали экзамены в школе, скатались в Москву, подали документы, сдали вступительные экзамены, прошли дома курс молодого бойца и вот уже едем учиться. Ты что, вообще ничего не помнишь?
– Может, у него сотрясение мозга? – встрял Михаил.
Из Омска. И в Военно-инженерную академию. И Михаил Ерин. И похож…
Вот жеж жеваный каблук! Занесла меня нелегкая в далекие дали. Прямо как в фильме «Назад в будущее» какая-то там часть… И что теперь?
– Эй, Сень, у тебя есть сотрясение мозга? – тронул меня за коленку Сергей.
– Да было бы там чему трястись, – хохотнул рыжий по имени Леха, который в обеих руках нес по два подстаканника с горячим чаем.
Я вздохнул. Что же, будем разбираться по ситуации. Если я тут появился, значит сверху это кому-нибудь нужно.
А что? Когда кругом свистят пули и взрываются мины, то во всё что угодно поверишь. А когда увидишь своими глазами, как по минному полю проносится лихой джигит и ни одна падла не попадает ему под копыта, то невольно уверуешь в высшие силы.
Вряд ли я просто так занял чужое тело. Просто так даже кошки не родятся.
– Садись, Алексей. Осторожно, не разлей! – скомандовал я.
– А чего если и разолью? Вытирать-то вон есть чем, – он скосил глаза на мокрый пиджак, который повесили у окна на просушку.
– А вот это ты брось. Ты разольешь, твоим пиджаком и вытрем, – отрезал я. – Каждый сам отвечает за свои косяки!
– Какие косяки? – Алексей огляделся. – Тут вроде и дверей нет.
– За свои ошибки, – поправился я. – Видно после ушиба слова сами собой заменяются.
Блин, а ведь между нами языковая разница почти в пятьдесят лет. Если я тут начну разговаривать как со своим личным составом, то меня через пень колоду будут понимать. Хорошо если отнесут это на счет падения. А если нет? Так и будут всю дорогу переспрашивать?