СЛВ 2
Шрифт:
— А как же Мир на это смотрит? — немного не понял я.
— А чего Мир? — отмахнулась Лара. — Стихия бушует, с нее весь спрос. Но если из-за них опять Лютая Зима начнется, то я их кормить уже не буду, и другим не дам. Детей вывезу, а на остальных наплевать. Столько горя от них, ты бы знал… Да и местные правители не лучше, каждые двадцать лет напоминать приходится.
Мы опять немного помолчали, эльфийка задумчиво, а я просто так, за компанию. С одной стороны, все это было для меня неожиданным откровением. С другой стороны, ничего из ряда вон выходящего она мне не сообщила, я даже рад был узнать, что над
— Это все маги так? — наконец догадался я спросить. — Мир хранят?
— Если бы! — обрадовалась Лара правильному вопросу. — Немного нас совсем. У большинства ни сил, ни мозгов не хватает. Ремесленники. А кто и сознательно хуже делает, есть и такие, но тут церковь очень помогает. Сложно все очень, Тёма.
Я понимающе кивнул, и Лара ласково улыбнулась мне, одновременно поднимаясь с дивана.
— Ладно, иди уже, — попросила она. — Спать пора. Да и хотела я тебе сегодня про магию рассказать, а вместо этого мы с тобой в какие-то дебри залезли. Но это даже и к лучшему, ты молодец.
Я снова кивнул, поднялся на ноги, подхватил свой шикарный блокнот и в некотором обалдении вышел из комнаты. Арчи уже спал, как и все остальные, так что поговорить с ним сегодня не получится, хоть у меня и подгорало, до того хотелось обсудить услышанное. Но придется отложить до лучших времен, а пока спать.
Глава 6, в которой "Ласточка" выходит в рейс
Разбудил меня рано утром Кирюшка. Нет, он не тряс меня за плечо, не дёргал за одеяло и не бегал с шумом по комнатам. Он вообще сидел в «Ласточке» тихо и безвылазно, если на то пошло. Просто всё у него давно уже было готово к бою и походу, и теперь он изнывал от нетерпения, ожидая, когда все уже наконец проснутся, закончат свои бестолковые дела и наш дирижабль поднимется в небо. Ему было всё равно куда, об этом он не задумывался, лишь бы побыстрее.
Делал он это про себя, и не сильно громко в магическом плане, но назойливо, прямо как комарик. Он бродил из каюты в каюту, проверяя снова и снова, всё ли на месте, шарился по подволоку и трубопроводам в санузле и лазил по кухонным полкам. Пересчитывал банки с вареньем и всей остальной провизией, перекладывал куски мыла в душевой и свежие комплекты белья, чем-то тихонько гремел и шуршал, тяжко вздыхая при этом. Потом он принялся бродить по кораблю с чистой тряпочкой в руках, тщательно выискивая, чего бы ещё протереть, тихонечко долбя своим усердием и выжиданием прямо мне по мозгам.
Я со вздохом уселся на кровати и наконец проснулся окончательно, снова немного удивившись своей чувствительности. Лара спала, как младенец, Арчи ещё крепче, а уж Далин с Антохой так вообще дрыхли без задних ног. Микешка вроде бы тоже, но и он уже начинал недовольно дёргаться во сне, ощущая страдания своего соплеменника.
— Ну-ка, тихо там! — я закрыл глаза и потянулся через весь ангар к трюмному. — Лариску разбудишь!
Кирюшка подпрыгнул от неожиданности и замер на месте, понятливо покивал головёнкой и спрятался в машинном отсеке на всякий случай. Я же с досадой посмотрел на часы и увидел всего лишь половину седьмого. Как говорится, ни два, ни полтора. Ну да ладно, зато приму в свое удовольствие душ без спешки и плевать я хотел на Микентия.
К тому времени, когда я спустился в ангар и подошел к
— Подлизываешься? — невольно улыбнулся я нечистику. — Молодец! Только зачем пассажирское полотенце схватил?
— Я постираю и высушу! — пропищал тот, нимало не смущаясь. — Пять минут делов! Это ж расходный элемент! У меня всё налажено, как в аптеке!
— У Далина нахватался? — спросил я Кирюшку, нагибаясь к нему, чтобы подхватить его под бочок и поставить на табуретку. — Дай-ка я на тебя посмотрю, кавалер, а то все твои регалии вчера мимо меня прошли.
Кирюша замер на табуретке по стойке смирно, с затаённой простодушной гордостью показывая мне свои обновки. Форменный комбез из моей старой куртки сидел на нем как влитой, а небольшие чёрные погоны рядового добавляли солидности. На рукаве, спине и правой части груди его обмундирования были вышиты серыми нитками, под серебро, силуэты ласточек, всё как у нас. На левой же стороне груди сияли свежестью две нашивки, сверху серо-голубая наградная планка за медаль, а под ней, в белом контуре, фамилия и инициалы героя — «Ласточкин К.К.». Поскрипывали кожей новые сапожки, ремешок с самодельной латунной бляхой был утянут до уставного предела, не иначе, Далин постарался, а уж чёрная сумка через плечо выглядела не игрушкой, а серьёзной и необходимой вещью.
— Кавалер самый настоящий, — с удовольствием оценил все его обновки я. — Кто бы мог подумать неделю назад, а?
— Я трюмный! — завертелся на месте Кирюшка, пытаясь рассмотреть сам себя. — Не надо кавалер! Хватит с меня этих!
— Ну не надо, так не надо, — тут же согласился с ним я самым серьёзным тоном, чтобы он ненароком не обиделся и не дай бог не подумал, что над ним смеются. — Как скажешь. Только объясни мне, друг дорогой, чего это у нас посторонние в ангаре делают? Вон в том углу?
— Это младшие домовые, они даже говорить ещё не умеют, — Кирюшка не оглянулся в ту сторону, но насупился и ощутимо покраснел. — На меня пришли посмотреть. А я стесняюсь. Потому что я самый младший был, как они. А теперь нет. Я хотел с ними как раньше поиграть, а они только пялятся на меня, пальцами показывают, вздыхают, а играть не хотят.
— Знаешь что, — задумчиво посоветовал я ему. — Стеснения свои отбрось, глупо это. Просто подойди к ним, молочком угости, по печеньке выдай, это можно сделать и без разговоров. Они ведь не просто так пришли, нужно уважить. Им бы спать ещё, сил набираться, а они здесь торчат, тобой любуются. Давай.
Кирюха насупился, покраснел ещё сильнее и начал медленно сползать с табуретки, борясь с застенчивостью, и я решил его ускорить.
— Рядовой запаса Ласточкин! — пришлось мне вполголоса рявкнуть на него. — Выполнять приказание старшего по званию!
— Ой! — аж подскочил тот. — Правда что! Ты же старший! А какое у тебя звание? Уже иду!
— Ефрейтор, — с досадой сквозь зубы просветил я его, но врать не стал, — запаса.
— Ух ты! Какое слово красивое! — искренне восхитился он и рванул в сторону кухни за молочком и печенюшками. Я же с тоской закрыл глаза и всерьёз порадовался тому, что ни Арчи, ни Далин и никто другой эту сцену не увидели. Потому что в противном случае полгода подначиваний и шуточек было бы мне обеспечено.