СЛВ - 4
Шрифт:
Вот, мол, живёт в заповедных липовых лесах, куда обычному люду ходу нет, на самой дальней пасеке, у заветного озера, крепкий старик Борода, начинал обычно такой рассказчик и все вокруг враз замолкали. И вот тот старик Борода единственный ставит у себя меды настоящие, без обману. Заливает в бочонок две трети мёда, щедро делился со слушателями тайным рецептом рассказчик, да одну треть чистого брусничного сока, да и закапывает засмолённые накрепко ёмкости в землю сырую, на семь шагов вглубь самое малое, да на все сорок лет! А через сорок лет достаёт, да пьёт сам, и имеет через то здоровье богатырское, да друзей угощает! А толику малую князю тех мест продаёт, на вес золота,
И вот рассказы такие заходили слушателям на ура, и каждый, в свою очередь, был готов рассказать что-то этакое, про невыразимо редкое да вкусное, но вот ни разу, как на грех, на столе оно у них при этом не стояло.
Как по мне, выдержанный портвейн или бренди побивали все эти таёжные самодельные вкусности на раз, да и князь наливался до бровей обычно только портвейном, тут наши с ним вкусы совпадали, и я это знаю точно, ведь именно мы его винным запасом и снабжали, от эльфов да через Лару.
Но я никогда не умничал, не лез что-то разъяснять и доказывать, не портил людям праздник своим никому не нужным мнением, потому что ну где взять таёжным жителям настоящее бренди? Да и не была медовуха плохим напитком, а была она сладенькая, вкусненькая, с приятной кислинкой, если брусники или других лесных ягод добавить, а что без богатого букета или там глубокого послевкусия, так оно нам тут в бане и не надо.
Но Арчи, как настоящий исследователь горячительных напитков и вкусной еды, не то чтобы всегда давал таким россказням шанс, но даже и в глубине души только на него и надеялся, в отличие от сильно скептического меня.
— Ладно, — сокрушённо вздохнул он, ведь счастье было так близко, — потом попробуем. Но без этого я от тебя не уеду, так и знай!
— Да я тебе даже в дорогу дам, — пообещал Оин. — Если захочешь! Но только глубоко копать придётся, я же их на три метра вглубь упрятывал, чтобы ниже точки промерзания были! И бочонки здоровые, по двести литров, куда тебе столько, и вдруг не получилось!
— Это уже не имеет значения, — отмахнулся от его сомнений Арчи. — Важен сам факт, понимаешь? Даже если не получилось, я вывезу сколько смогу, специалистам будет очень интересно. Ты себе даже не представляешь, Оин, насколько.
Под этот их разговор я не спеша, с настоящим удовольствием, наедался горячей картошкой с маслом и салом, закусывая хлебом, что вывезли мы от гномов целый мешок, да запивал чаем, оставив медовуху на потом. Оин тоже со вкусом лопал разносолы от эльфа, видимо, задолбало его простое таёжное крепкое питанье, очень полезное для тела, но мало при этом радующее душу. Арчи же, несмотря на все разговоры, от нас тоже не отставал, баня умеет нагонять аппетит даже и на эльфов.
Так что через полчаса в состоянии, близкому к нирване, я откинулся на спинку стула и перевёл дух, поглядывая на медовуху. Я не налопался под самое горло, как гусь, ума хватило, да и ели мы медленно, и не с голодного края мы были, и сиживать за столом умели тоже. Но вот теперь для полного удовольствия не хватало только полного стакана чего-нибудь холодненького в руке.
— Мне с брусникой, — попросил я Арчи, который дошёл до тех же кондиций, что и я, да и мысли его посетили примерно те же самые, так что сейчас он принялся открывать запотевшие от магического охлаждения кувшинчики, намереваясь отдыхать уже с медовухой, для полного расслабления.
— И мне, — попросил его Оин. — Кисленькое сейчас в самый цвет, а то я в чай слишком много мёда набухал.
— Как скажете, друзья, как скажете, — протянул Арчи, наполняя
Я тоже отпил, и тоже оценил, да и Оин заулыбался, радуясь тому, что его напиток пришёлся по вкусу заезжему эльфу, ведь это был, без сомнения, настоящий успех.
— А теперь, — испустил Арчи медово-брусничный выдох, — история! Как заведено, сначала баня, потом накрытый стол, а уже за ним, как венец всему, хорошая байка. Под медовуху, чай и пряники.
— Давай, — завозился на месте Оин и приготовился слушать. — А чья?
— Твоя, гноме, твоя, — даже заулыбался ему Арчи. — Ты хозяин, стало быть, тебе и гостей развлекать. А я тебя потом баснями попотчую, но в первый день нельзя.
— Так о чём рассказывать-то? — удивился ему Оин. — Да и не умею я!
— А вот как ты здесь появился да осел, расскажи, — предложил ему Арчи. — Есть у меня большие сомнения, гноме, что не всё тут так просто, как даже ты сам себе думаешь. Так что давай, с самого начала и со всеми подробностями, ничего не упускай, может, и сам чего-нибудь поймёшь.
— Вот блин, — ругнулся Оин, соображая, чего же ему делать, и стоит ли вообще открывать рот на эту тему. Мы его не торопили, лично мне и так было хорошо, без всех этих историй и сказок на ночь, можно было и просто поговорить, потравить анекдоты да байки, но Арчи всерьёз вознамерился что-то там такое узнать. Что-то, видимо, не укладывалось у него в голове, не давало покоя, да и любил он загадки и запутанные истории. А ведь если так посмотреть, то простой гном, один, в чужом для него лесу, выстроил себе хоромы, прижился, и его при этом не съели, да и сам он не пропал, — это ведь загадка и есть. Небольшая, конечно, но для сегодняшнего вечера вполне сойдёт.
— Ладно, — принял решение Оин. — Расскажу, как есть. Давно пора была, да всё некому. Да и нет тут ничего интересного, по большому счёту.
— А это нам решать, — придал ему уверенности Арчи. — Только ты меня заранее извини, уж очень я перебивать люблю, когда непонятное начинается.
— Да ради бога, — пожал плечами Оин, — но только откуда в моей истории взяться непонятному?
— Да она вся такая, — уверил его Арчи, — начинай.
— Ну слушайте, коли так, — Оин жестом попросил налить ему ещё вон той, с брусникой, выпил залпом, и начал.
В общем, дело было так. Лет семь назад, хотя чего это я, уже почти восемь, как время-то летит, жил-был под горой один мастеровой гном. Ничем не хуже других, а может быть, что даже чуть более удачливее остальных да мастеровитее, и этим он выделялся среди своих одногодков. До старых-то мастеров, конечно, ему было ещё переть и переть, но старейшины его уже привечали. И на волю, как того же Далина, не отпустили, мол, нечего тебе там делать.
Вообще, чтобы вы знали, не препятствуют у гномов старые молодым доли своей на поверхности искать. Во-первых, перенаселение в ограниченном пространстве, конечно. Да и пусть лучше их жизнь уму-разуму учит, пусть она им рога обламывает, чем они, хлопот меньше. А во-вторых, обратно под гору пускают только тех, кто реально чего-то добился. Ну, кто научился чему-то такому, о чём под горой неизвестно, или в почёте кто, как тот же Далин, или денег добыл множество. Тогда и женитьба, конечно, ведь гномьи-то дамы на поверхность почти и не выходят, нет у них такого стремления. А вот те, кто наверху остался, пусть свою судьбу сами и устраивают, свобода же, чего вам ещё?