Слямбу катамбу нок! или Прключения первобытного выдумщика
Шрифт:
Дум расхохотался. Он хохотал так долго, что когда они подошли к Лесу, Лес стал отвечать Думову хохоту эхом. Когда Напролом и Хоть-Куда услышали хохот Леса, они остановились.
— Что это такое, Дум? — спросил испуганный Хоть-Куда. — Кажется, дух Леса не хочет, чтобы мы входили в Лес. Он, кажется, грозится нас съесть или наслать на нас зверей!
— Ты говоришь так, потому что не знаешь языка этого Леса.
— А ты знаешь?
— Знаю. Я сейчас поговорю с ним. — Дум остановился и закричал во все горло: — Лес, патру-митру-кажно-ожно?
— Можно! — ухнул Лес.
— Слыхали? — спросил Дум. — Можно!
После этого трое молодцов смело пошагали к Лесу, все же держа копья наизготовку.
— А скажи, Дум, — заговорил через некоторое время Напролом, — откуда ты знаешь язык этого Леса? Разве ты бывал уже в нем?
— У всех лесов один и тот же язык, — ответил Дум. — Посмотрите, — при этих словах путешественники поравнялись с первыми деревьями, — посмотрите — такие же листья, как у наших. Значит, и язык тот же.
Лес был высокий, густой, сумрачный. Путники, оказавшись среди толстых стволов, вжали головы в плечи, они шли, озираясь, останавливаясь, прислушиваясь, не хрустнет ли под чьей-то тяжелой лапой сухая ветка, не шелестнет ли куст. Лес это ведь чей-то Большой Дом, кто знает, как встретят тебя хозяева.
Но хозяева Леса пока не давали о себе знать. Путники слышали шуршание мелких зверьков в опавших листьях, встревоженно перекликались птицы, завидя чужих…
— А как выглядит дух Леса? — спросил Хоть-Куда. — Может, ты его видел когда-нибудь, Дум?
— Он каждый раз другой. То он маленький, то огромный. То он ползает, то летает. То он молчит, то рычит.
— А мы не заблудимся? — вспомнил об еще одной опасности Хоть-Куда. — Этот Лес такой большой!
Дум оглянулся. Вместе с ним оглянулись и его спутники.
— Пока Солнце видно сквозь листву, не заблудимся. Нужно следить, чтобы оно было сперва справа, потом над головой, а после — за спиной, вот и все.
Идти по Лесу было трудно. Они перелезали через толстые стволы упавших деревьев, преодолевали глубокие овраги, спотыкались уставшими ногами о сучья и падали. И все время были настороже, потому что в любой момент на их пути мог оказаться могучий зверь.
Дум поднимал голову к Солнцу, которое все труднее было разглядеть, — деревья становились все выше, все гуще. Вот оглянулся еще раз — и не увидел Солнца. Оно скрылось за листвой.
— Теперь пойдем от дерева к дереву, — сказал он. — Видите, впереди вон то, все в лианах? Держим направление к нему.
— А не пора ли нам чуть-чуть отдохнуть? — предложил Хоть-Куда. — Да я и проголодался.
— Еще немного, — возразил Дум, — ты ведь не мальчик, а воин и охотник.
— Да, я воин, — согласился Хоть-Куда.
— А я, — объявил Напролом, — самый лучший из вас воин! — И стал в доказательство сшибать копьем голубые цветы, росшие и тут, и там.
От дерева к дереву, от дерева к дереву — по прямой — путешественники шли, пока не стало темнеть. Вот тогда-то Дум, выбрав небольшую поляну, остановился.
— Здесь мы будем ночевать, — сказал он, — а завтра пойдем туда, куда показывает эта палка. — Он поднял длинную сухую ветку и уложил ее в траву тонким концом в том направлении, куда они шли. Объяснил: — За ночь мы можем забыть, где восход, а палка нам покажет.
Напролом собрал сухую траву, сложил ее кучкой, нарвал со стволов деревьев мха, достал из мешка два кремня и стал высекать искры. Дума и Хоть-Кудая он послал собирать сучья для Костра.
Скоро разгорелся Огонек, а тот превратился в Костер, от которого путникам стало и тепло, и нестрашно. От Костра повеяло домом. Они знали, что звери боятся Огня, знали, что можно даже стоять перед тигром или медведем, не боясь за свою жизнь, если в руке у тебя горящая ветка.
Топлива для Костра Дум и Хоть-Куда насобирали целую гору.
В кожаном мешке у каждого оказались съедобные зерна, вяленое мясо и глиняные сосуды с водой, заткнутые свежими зелеными листьями. Еды должно было хватить на два дня, на третий нужно было добывать пищу копьем.
Костер взялся хрумкать сучья так живо, будто, как и они, проделал большой путь и тоже проголодался — только успевай подбрасывать ему ветки.
Трое путешественников принялись за еду, и некоторое время в Лесу был слышен только Костер да, пожалуй, еще Напролом, что, добравшись до мяса, не мог сдержать рычания.
Но вот голод и жажда утолены. Напролом вытянул затекшие ноги и проговорил:
— Как, наверно, хорошо сейчас дома! Все поели, спать еще рано. Кто разговаривает, кто дерется, кто слушает бывалых охотников. В пещере тепло от костров…
Хоть-Куда подхватил:
— От Костра к Костру бросают головешки, дети затеяли игры, молодые охотники собрались вместе…
Вокруг стало совсем темно. Огонь Костра мотало из стороны в сторону — из темноты будто выскакивало к ним то одно дерево, то другое, заставляя людей вздрагивать. Лес, казалось им, был готов напасть на них.
— А знаете ли вы, — сказал Дум приунывшим товарищам, — что когда мы вернемся домой, то будем Самыми Бывалыми?
— Что ты сказал? — не поверил Напролом.
— Самыми Бывалыми, — повторил Дум. — И даже Сокрушай и Шито-Крыто будут слушать наши рассказы о путешествии к Краю Земли.
— Сокрушай и Шито-Крыто? — тоже не поверил Хоть-Куда.
— Конечно! Разве они хоть раз уходили от Горы так далеко? А сколько нам еще предстоит пройти! Сколько увидеть!