Слышать НЕ хочу. Участвовать НЕ собираюсь!
Шрифт:
К моему счастью, книга была написана на понятном мне языке, читать я могла и смысл понимала, с названиями и именами были сложности, поэтому я по большей части их пропускала.
Пришедшая проведать меня под утро родственница по мужу так и застала меня на полу у камина, уснувшей с книгой. Сон меня сморил, так и уснула сидя, а потом свернулась калачиком. По какой-то причине стульев в комнате не было, из мебели только кровать и стол.
Не могу сказать, обрадовалась ли пожилая женщина моему выздоровлению или расстроилась, в её мыслях было очень сложно разобраться, она почему-то меня жалела.
Извиняться за то, что я жива, не стала, а пошла «знакомиться» с моими новыми родственниками, стараясь не слышать их мысли.
Вот так и началась моя новая жизнь.
Время, проведённое в семье покойного мужа, потом вспоминала как не самое плохое, но имеющее горький и противный привкус, как у лекарства, которое не хочется принимать, а приходится, если хочешь выздороветь. Тогда очень боялась лишнее слово сказать, глаза поднять и вообще вела себя непривычно тихо.
Адаптировалась с трудом к новому своему положению.
Понимала речь, говорила и читала так, будто на родном языке. Правда, не знала: это так мой дар работает или же тут тоже все говорят по-русски?
И думают тоже на родном мне языке?!
Провалы в памяти объяснили горячкой, в которой «я» пролежала несколько дней, так что много вопросов новые родственники мне не задавали. То, чего я боялась больше всего, что все скажут или подумают, что прежняя Алла отличалась от меня внешне, не случилось. Хоть мы и были похожи, но всё же не близняшки, но как оказалось, никто из семьи мужа «меня прежнюю» толком не видел. Мы только-только переехали в эти края, в дороге муж заболел, а по приезду умер, а «я» слегла с той же хворью. Проведывала меня лишь та самая полуслепая старушка, дальняя родственница мужа. Наш новый дом мы даже не успели обжить, окна так и остались заколоченными.
Все родственники были очень удивлены моему выздоровлению. Дом, в котором мы должны были жить с мужем, уже отписали одному из его младших братьев, собиравшемуся жениться в этом году по осени. Вслух мне это не сказали, но чуть ли не кричали мысленно.
– Нечего дом занимать!
– Там мастерская на первом этаже.
– Вдове такой дом не нужен!
Теперь я должна была либо вернуться к родителям, либо остаться в семье покойного мужа как бездетная вдова.
Могу сказать вам, участь не самая лучшая.
Спасало меня только то, что меня в семье покойного мужа не очень жаловали, хоть и бесплатная сила была нелишней. Да вот только болела я сильно, и свёкор решил, что вряд ли от меня будет много проку, да и как-то не верил он в моё полное выздоровление. А поэтому меня с легкой душой и небольшим багажом отправили в родительский дом.
Отсутствие знаний об элементарных вещах и устройстве этого мира, а ещё и всех имён, компенсировалось тем, что я слышала мысли всех, с кем общалась.
Именно прочитав мысли свёкра, да и старшего брата моего покойного мужа, я делала вид, что не совсем выздоровела, и сделала всё возможное, чтобы они ускорили мой отъезд в отчий дом. До отъезда я так и жила в комнате над мастерской, можно сказать, что туда я приходила только спать, а так весь день на ногах. И так как тяжелую работу я не могла выполнять по состоянию здоровья, а что-то, требующее навыков, тоже мне не подходило ввиду моих «провалов» в памяти, мне всё равно находили, чем заняться. Сначала детей понянчить поставили, но стоило кашлянуть один раз, отправили в прачечную, но и там я не задержалась (вы знаете, что стирка – это сложный технологический процесс, тут, увы, стиральных машин нет). Потом, оказавшись на кухне, я пришлась ко двору, в плане того, что готовить я всё-таки умею, маме спасибо. Но и оттуда меня вскоре выжила жена старшего сына, ей конкурентки на кухне не нужны были.
– Нечего ей на кухне целыми днями прохлаждаться, и так вон не худенькая, даже болезнь её не взяла!
Да, то, что я, переболев тяжёлой болезнью, не похудела, всех очень удивляло, но напрямую вопросов не задавали, а я сама помалкивала. Благо вся одежда прежней Аллы мне подошла, даже обувь. Поэтому я считала дни до отъезда и была тише воды и ниже травы.
Не прошло и двух недель, как я тряслась в дилижансе, или карете (я не знала разницу между двумя этими транспортными средствами), увозящем меня подальше от уже жутко ненавистного мне дома.
Дорога предстояла долгая. С двумя пересадками. Путь мой лежал с юга на север, через столицу страны и всего континента.
Но меня это не пугало.
Уехав из дома свёкра, я смогла свободно вздохнуть, впервые с того момента, как оказалась в этом мире.
Мир Яаннелесве – этот мир действительно был интересным, неповторимым.
Остаться в семье покойного мужа было равнозначно, что похоронить себя заживо.
С этим я была не согласна!
Теперь я собиралась жить, смотреть вперед, а не себе под ноги, как приходилось это делать в доме, живущем по правилу «слово мужчины – закон, а женщина должна молчать», «тем более такая никчемная». Не забудьте, я ведь слышала их мысли. Благо хватило благоразумия сдерживать себя, молчать и думать о том, как буду жить дальше.
Я знала, что такая жизнь не единственно возможная в этом мире, поэтому и стремилась уехать.
Книги – это знание, а знание – это сила!
Согласна полностью!
Читая книгу о Ялмазе и Яаннелесве, я узнала очень много интересного и познавательного.
Самым поразительным фактом, о котором я прочитала, но ещё не видела воочию, было наличие в этом мире магии.
Да, магии, самой настоящей!
Но снова я забегаю вперёд.
О магии был отдельный раздел в книге, и он был в самом конце.
Первыми шли история и религия (я бы сказала, мифология), география, государственный строй (здесь всё просто – монархия, и, к слову скажу, абсолютная), флора и фауна, а уже после этого раздел о магии.
В книге было много иллюстраций, причём цветных.
Неудивительно, что первым делом я прочитала именно последний раздел.
И сделала я это ещё в первую ночь, пока ждала, там, у камина, в маленькой комнатке над мастерской. Потом читать было некогда, да и опасалась я доставать и показывать всем книгу. Стоило только один раз услышать мысли той самой старушки, пришедшей за мной в первое утро.