Смех Циклопа
Шрифт:
– Очень хорошо. Три брата Возняк и три телохранителя. Верно?
– Да.
– Остального я как раз не знаю. Что произошло дальше?
Отец Легерн недоверчиво смотрит на Исидора и Лукрецию.
– Как вы докажете, что не заодно с ними?
– Вы знаете, что с острова привезли трупы. Тела умерших будут наконец погребены по-христиански.
– Это ничего не значит. Вы из Парижа. Никто не знает, что там творится. Я не люблю парижан.
Лукреция видит, что священник хочет поделиться с ними какой-то информацией, но никак не может решиться. Она
– Отлично, так вы позвали нас, чтобы ничего не сообщить? – спрашивает она.
Это все из-за Исидора, который решил показать, какой он умный, и зачем-то принялся рассказывать все сам.
— Как, по-вашему, Иисус Христос относился к юмору? – говорит Исидор.
Паскаль Легерн не скрывает удивления:
– К юмору?
– Да. Вы считаете Иисуса Христа остроумным? Любил ли он посмеяться с друзьями, ценил ли шутки или был мрачным типом, который все время всех поучал?
– Н-ну…
Исидор отвечает сам:
– Он ведь сказал: «Возлюбите друг друга». Если знать нравы той эпохи, это неплохая шутка.
– Конечно.
– А ребятам, которые собирались забросать камнями блудницу, он заявил: «Пусть тот, на ком нет греха, бросит камень первым». Тоже смешно.
– Действительно.
– И еще: «Вы видите соломинку в глазу соседа, а в своем глазу бревна не замечаете». И: «Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит Царствие Небесное». А превращение воды в вино и умножение хлебов похоже на дружескую вечеринку с массовиком-затейником, который показывает фокусы и рассказывает анекдоты.
Священник приходит в замешательство.
– Я не разрешаю вам говорить в таком тоне о нашем Спасителе, да еще в Его доме.
– А я думаю, что Он бы мне это разрешил.
Собеседники с вызовом смотрят друг на друга.
– К чему вы клоните, господин Катценберг?
– Мне кажется, что с незапамятных времен идет война между смехом света и смехом тьмы. На острове произошла кровавая схватка. Помогите нам встать на сторону света.
Отец Легерн в полном смятении.
Ничего не получится. Слишком сильно напирает. Он его напугал.
— В конце концов, ведь это вы позвали нас сюда, – говорит она решительно. – Что вы хотите нам сказать?
Священник опускает глаза.
Он хочет облегчить душу.
— Это случилось две недели назад. Через несколько часов после того, как люди в розовых костюмах уплыли, к берегу причалили моторные лодки. Их было не меньше десяти.
Уцелевшие члены Великой Ложи Смеха.
— Человек пятьдесят, но не в розовых костюмах. Этих я видел впервые. Среди них были раненые. Они сказали, что их преследуют и пытаются убить. Они искали убежища. Церковь – прибежище гонимых, и я их спрятал.
Исидор одобрительно кивает.
– Пятьдесят человек? Это не так-то просто!
– Я спрятал их в подземелье часовни.
– Умно, – признает Исидор.
– Потом розовые костюмы вернулись. Они были вооружены и не скрывали своих намерений. Они начали искать беглецов.
Дарий и его приспешники.
— Они все осмотрели, но они не знали о подземелье в часовне Святого Михаила, – продолжает Паскаль Легерн.
– Можно нам осмотреть подземелье? – спрашивает Лукреция.
Священник кивает и отпирает огромный замок на двери.
Они оказываются в подземной пещере.
– Лет пять назад мы перестали пускать сюда туристов, чтобы все сохранить в неприкосновенности.
Лукреция и Исидор видят на каменных стенах наскальные рисунки, трогательное напоминание о первобытных художниках. Видят изображения, относящиеся к средневековью.
– Я лечил их и кормил.
– Это были молодые люди? Старые? С ними были дети? – спрашивает Лукреция.
– Много пожилых. Женщин и мужчин поровну. Без детей. Они провели здесь три дня. Они очень переживали, спорили о причинах катастрофы. Осыпали друг друга упреками.
Исидор освещает мобильным телефоном покрытую барельефами стену. Изображения следуют одно за другим, как в комиксах. На первом виден дворец, рядом с которым стоит человек в короне. Под фигуркой царя надпись: Соломон. Ниже группа людей мастерит какого-то дракона. Под самым маленьким человечком написано: Ниссим бен Иегуда. Рядом с драконом – три древнееврейские буквы.
На втором барельефе изображен сундук, три древнееврейские буквы заменены тремя греческими. Мужчина в тоге открывает сундук, и все присутствующие с улыбками умирают.
На третьем барельефе римский легионер садится на парусное судно, пересекает море и прибывает в порт. Затем он скачет на лошади и прячет в подвале церкви сундучок, на котором видны три буквы, уже не греческие, а латинские.
Внизу подпись: Hic Nunquam Legendum Est.
На четвертом барельефе изображены лежащие вокруг сундучка люди. У них веселые лица, но глаза закрыты.
Вдруг священник хватается за голову.
– Я не знал! – говорит он с глухим стоном.
– Чего вы не знали?
– Я спас их потому, что не знал, кто они такие!
Священник подходит к Лукреции и крепко сжимает ей руку.
– Я не знал, что такое «GLH».
На пятом барельефе рыцарь скачет по дороге к Иерусалиму, надпись под ним гласит: «Дагонет».
– Мы знаем, что такое «GLH», – говорит Лукреция. – Это масонская ложа, посвященная смеху.
– Нет, я не об этом. Я не знал. Они меня обманули. Я не знал, кто они, – возбужденно повторяет священник. – Они утверждали, что они охраняют чудовище, а на самом деле они сами его создали! И выкормили!