Смена климата
Шрифт:
Он изменился или что-то изменило его — слухи друг другу противоречили, а достоверными сведениями ни Франсуа, ни Онезим не располагали. Да они и не пытались узнать, что произошло с Убийцей Вампиров. Вполне достаточно было того, что Посредник, угрожающий безопасности тийров Старого Света, обитал теперь в Америке.
Намик-Карасар прибыл в Алаатир осенью, а сейчас, в начале весны, о нем уже говорили во всех миссиях тийра. Рассказывали, что он никогда и никуда не приходит просто так — посмотреть, поговорить, познакомиться. Он убивал, убийства были единственной его целью, а жертв он выбирал из соображений, доступных только духам. Рассказывали, что шестьдесят лет он убивал в Старом Свете, а теперь явился в Новый и убийства продолжились здесь.
Чему верил Онезим?
Франсуа хотел бы думать, что его господин принял за правду здешние россказни, но понимал, увы, что такого не может быть. Онезим был мудр, и уж он-то многое знал и о духах, и о Посредниках, и о Намик-Карасаре. Знал правду в той мере, в какой ее, вообще, можно знать. И считал, что заслужил смерть от руки Убийцы Вампиров.
При мысли об этом у Франсуа сжималось давно закостеневшее сердце. Господин его и друг был прав, но сама эта правота, уверенность в том, что Намик-Карасар без раздумий убьет его, говорила о том, что чистая и справедливая душа, осознающая все содеянное зло, раскаивающаяся в преступлениях, еще жива в безнадежно искаженном теле.
Даниэла рассказывала что-то о бестелесном спутнике Намик-Карасара. Онезиму не было дела до призраков, но он сделал вид, будто заинтересовался. У него доброе сердце, и он не хотел, чтобы Даниэла решила, будто ее друзья погибли из-за того, что она помогла опознать одного из них. Пусть думает, что Онезим искренне хотел встретиться с бестелесным вампиром, что это Намик-Карасар повел себя агрессивно и вынудил открыть огонь.
Пусть.
После причастия Даниэлу ждет столько горя, что хотя бы сейчас нужно избавить ее от того, что может причинить боль. Боль потери друзей не сравнить с чувством вины, Онезим позаботился о том, чтобы Даниэла не чувствовала себя виноватой.
Франсуа вытащил кассету из проигрывателя и включил дегауссер [25] .
Когда рассвело он вызвал к себе Брэди Хиндсаклера, командира гарнизона Бакеда. Тот рассчитывал на благодарность за хорошо проделанную работу, и никак не ждал холодного приема.
Они боялись — вся сотня Слуг, потерявших своих господ, предавших своих господ, боялись Франсуа. И это не был страх перед Онезимом, распространявшийся на самое близкое к нему существо. Это был страх волчат перед старым волком. Не основанный ни на чем, кроме инстинктов, животный, бессмысленный.
25
Устройство для уничтожения данных на магнитных носителях.
Франсуа и презирал остальных Слуг, и досадовал на них за инстинкты, лишающие способности к критическому мышлению. Да, он был старше их всех, на столетия старше самого старого из них, но отнюдь не был сильнее. Не владея ни одним из боевых дайнов, Франсуа мог противопоставить Хиндсаклеру или кому-нибудь из его бойцов только разум и волю. Видимо, он был достаточно умен, чтобы наводить трепет на всю сотню.
Хотя, вряд ли хоть кто-то в этой сотне способен был по-настоящему ценить интеллект, даже те, кто знал такое слово.
— Он сбежал, Хиндсаклер, — Франсуа кивнул на выключенный монитор, — я просмотрел записи. Намик-Карасар сбежал из города и скрывается сейчас где-то снаружи. Второй раз вы его под выстрелы не заманите. Завтра ночью он вернется, вернется невидимый, и ты знаешь, что тогда с вами будет.
Хиндсаклер знал. Но он командовал обстрелом машины Намик-Карасара, он своими глазами видел взрыв и охватившие несколько домов пожары.
— Там был огонь, мистер Энбренне, сэр, — заметил он осторожно, пытаясь одновременно и уверить Франсуа в своей готовности выполнить любой приказ, и в том, что приказ об уничтожении незваных гостей, все же, был выполнен, — вампиры боятся огня. Даже если Турок уцелел при взрыве, бежать ему было некуда, только обратно под пули. А у нас есть ребята, которые видят сквозь «туман».
— Не все вампиры боятся огня, — мимолетного взгляда в сторону покоев Онезима оказалось достаточно, чтобы Хиндсаклер сглотнул, моргнул и коротко дернул головой:
— Так точно, мистер Энбренне, сэр!
— Но сейчас уже рассвело, — Франсуа заговорил мягче, — все вампиры спят днем, если их не будить. Постарайтесь найти Турка, не разбудив его, и вы справитесь с ним. Обыщите окрестности, заглядывайте в каждую щель, под каждый камень, найдите его до заката или следующую ночь твоя сотня не переживет. Можешь взять всех, — добавил он, изобразив легкое сомнение. И тут же подтвердил, словно бы убеждая себя, а не Хиндсаклера: — да, бери всех, чем больше вас будет, тем вернее вы его найдете.
Тяжело это было. Франсуа никогда не умел хорошо притворяться, и за четыреста лет так и не смог научиться врать и лицедействовать. Он старался, видит Бог, и что-то, наверное, получалось, иначе они с Онезимом не протянули бы так долго…
Нет. Не стоит выдавать желаемое за действительное. Они двое существовали до сих пор отнюдь не благодаря ему или так и не освоенной науке лицемерия.
— Так точно, мистер Энбренне, сэр! — рявкнул Хиндсаклер.
Перед ним поставили новую задачу, на него больше не гневались, и ему, как хорошо дрессированной собаке, этого было достаточно, чтобы с энтузиазмом устремиться к новой цели.
— Иди, — разрешил Франсуа. — Принеси господину голову Турка.
Миссия опустела в течение получаса. Хиндсаклер и его солдаты умом не блистали, но были отлично дисциплинированы, мобильны и весьма эффективны, вне зависимости от времени суток. Они не боялись солнечного света и огня, не спали днем, не спали и по ночам, наделенные, помимо других сверхчеловеческих свойств, сверхчеловеческой выносливостью. Четырнадцать из них — пятнадцать, если считать вместе с Хиндсаклером — могли потягаться с пятидесятилетним вампиром и легко давали фору вампирскому молодняку. Франсуа не пожелал бы Намик-Карасару встретиться с ними. В других обстоятельствах даже сотня таких как Хиндсаклер не стала бы для Убийцы Вампиров препятствием на пути к Онезиму, но сейчас, без собственных Слуг, без транспорта, без оружия, в сопровождении одного-единственного призрака, он не имел шансов не только победить, но и просто выжить.
Почему он остался в Бакеде, почему не скрылся из города, пока была такая возможность? Переоценил себя? Недооценил Слуг Онезима? Или, все-таки, имел основания надеяться на победу? Франсуа принял к сведению все три возможности, но действовать решил, исходя из второй.
Заставить Слуг покинуть Бакед труда не составило — Хиндсаклер умел выполнять приказы. Следующая задача была сложнее: найти Намик-Карасара, пережить встречу и попросить о помощи, пообещав со своей стороны всю возможную поддержку. Франсуа сравнил себя с Убийцей Вампиров, и, на данный момент, нашел много общего. Он точно так же намеревался сунуть голову в пасть льву. Лев спал, это верно, но сон его был чуток.