Смена климата

Это было официальное письмо от неофициальной организации. Из канцелярии тийрмастера. Заноза от удивления даже удалил его не сразу. Перечитал, чтобы убедиться, что не ошибся. Что пароли верные и код правильный, и дешифровщик не глючит.

В последний раз тийрмастер обращался к нему за услугами в начале пятидесятых и вроде бы, с тех пор зарекся это делать. Сорок лет прошло. Не так много, чтобы вампир с хорошей памятью

Значит, обстоятельства сложились так, что у хозяина тийра не осталось выбора.

Это достаточно веская причина, чтобы не отвечать отказом?

Заноза закурил, выдохнул дым, размышляя над тем, как лучше поступить. И решил, что причина веская. Пока. До выяснения всех обстоятельств. Если обстоятельства не понравятся, тийрмастера всегда можно послать. Никто и не удивится.

В письме была просьба встретиться с неким мистером Намик-Карасаром, который вел дело и должен был рассказать подробности. А кроме просьбы — рекомендация оказать мистеру Намик-Карасару всю возможную помощь и обещание оплатить услугу соответствующим образом.

От формулировок сводило скулы.

Некоторые ничему не учатся. Никогда. Правда, им и обучающего материала недостает. Нет ни информации, ни примеров, ни даже чужих ошибок, на основании которых можно было бы сделать выводы.

— Намик-Карасар… — пробормотал Заноза, обращаясь к мерцающему монитору компьютера, — мистер Турок. Я о нем знаю.

Знал он, правда, немногое, потому что никогда особо не интересовался.

Хасан Намик-Карасар, британец турецкого происхождения, приехал в Рейвентир в сорок шестом году, вскоре после того как сюда окончательно перебрался сам Заноза, и долго оставался чужим для далеких от гостеприимства мертвых англичан. Среди последних на аристократизм претендовали даже те, в чьем выговоре и через двести лет после смерти слышался Ист-Энд, а пыжились они все так, что становилось страшно - вдруг лопнут от чувства собственной важности.

Трудно иностранцу вписаться в такую тусовку. В нее и Заноза не сразу вписался. Его считали немцем, а в сорок шестом это было еще хуже, чем быть турком. Но постепенно как-то все наладилось. Сначала у него, потом у этого Намик-Карасара. Тот обзавелся детективным агентством под названием «Турецкая крепость». Заноза… ну, Заноза создал свой бизнес. И, в общем-то, все. Самого Турка он даже не видел никогда. Тот оказался мизантропом, на приемах у тийрмастера появлялся редко, а где еще могут встретиться два вампира, если у них нет общих дел?

Никаких дел с Намик-Карасаром не было и быть не могло. Слишком молодой вампир, чтобы представлять интерес. Афат, полученный в тридцатых — о чем тут говорить? В сороковых за плечами Турка было лет пятнадцать посмертия. Кому нужен такой мертвяк, кроме собственного ратуна, занимающегося его обучением?

Ну, а после началась война в Корее. И мизантропом стал сам Заноза. Да настолько удачно, что за каких-то полвека о нем, похоже, успели позабыть. О том, почему не надо просить его об услугах, почему, вообще, лучше делать вид, будто его не существует. И что в итоге? Его просят поработать под руководством Намик-Карасара, у которого хорошо, если наберется хотя бы шестьдесят лет посмертия. Тийрмастер что, нашел занятие для самых бесполезных мертвецов тийра? Решил, будто им скучно? Вообразил, что они нуждаются в высочайшем внимании?

Объяснений действиям хозяина тийра у Занозы не было. Просьбу об услуге он еще мог расценить, как продиктованную безвыходностью положения, в котором тот оказался. Но Намик-Карасар? Молодой вампир без особых примет и хоть сколько-нибудь впечатляющего списка достижений.

— Отряд медленного реагирования «Отстой», — Заноза застегнул системы с кобурами. — Спецназ «Бельки». Особая группа «Молодняк». Шайзе…

Он надел плащ, зашнуровал ботинки, перекинул через плечо городской рюкзак с лэптопом. Оглядел напоследок свое обиталище — белый мрамор, изысканная резьба по камню, поддерживающие свод колонны, обвитые гирляндами неярких электрических ламп. И множество компьютеров, наполняющих воздух ласкающим слух гудением. В склепе не было мебели, кроме кресла на колесиках. Компьютерными столами и рабочими верстаками служили крышки саркофагов. Пустых. Тела своих почтенных предков Заноза с подобающим уважением перенес в один саркофаг, превращенный в братскую могилу. Рассудил, что мертвым — настолько мертвым — без разницы. И освободил себе, таким образом, полтора десятка удобных, вместительных каменных ящиков, которые мог использовать под самые разнообразные нужды.

Он и использовал. Хранил там оружие, амуницию, инструменты, разнообразный хард, и еще множество мелочей, которые необходимы и живым, и мертвым. В одном из саркофагов спал сам во время Алого Солнца — часа на рассвете, когда не было сил бороться со сном.

Нечасто. Обычно получалось и этот час провести, бодрствуя.

Не любил Заноза спать. Ему очень не нравилось видеть сны.

На охоте повезло — напоследок попалась девчонка под кайфом, только-только вмазавшаяся. Нечасто выходит поймать добычу именно в этом, самом лучшем состоянии прихода. В своем Стаде, конечно, всегда есть из чего выбрать, но сегодня он охотился, ловил людей наудачу, и удача свалилась в руки.

Заноза счел это хорошим знаком. Он думал, ночь не задалась. Кому понравится выяснить, что числишься в своем тийре среди самых молодых и бесполезных вампиров? Но с этой минуты все должно было измениться к лучшему. А может, это чужой, разделенный с добычей кайф, повысил настроение. Правило откладывать дозу на завершение ночи, когда закончены все дела, и наркотик не заставит совершить какую-нибудь непозволительную глупость, было на сегодня забыто. Он уже сделал глупость: принял предложение тийрмастера. А потом еще и затеял охоту в Саутворке, в той его части, которая, вроде, была охотничьей территорией Турка. Вряд ли дурь заставит его сделать что-нибудь еще глупее.

Зачем надо было охотиться именно здесь, Заноза и сам не знал. Чтобы позлить? Но кого? Не Турка же. Какой смысл злить шестидесятилетнего упыря? Что он сделает?

Настроение, однако, хуже не стало. Бессмысленных поступков не бывает, не должно быть. Значит, и в том, что он успел наделать сегодняшней ночью, тоже есть смысл. Просто неочевидный. Смысл может быть настолько неочевидным, что никто никогда и не узнает, в чем он заключался. Ну, и что?

Сокращая путь, Заноза прошел через несколько узких переулков, под нависающими над головой арками — серыми и тяжелыми. Потеки сырости на стенах, мусорные баки, худые кошки, которые не разбегались от стука армированных подошв по мостовой. Не боялись. Его даже крысы не боялись, что уж там говорить о кошках и собаках? Специалист по переговорам, о, да, леди и джентльмены, это он и есть. Может договориться о чем угодно с кем угодно, с человеком, с мертвяком, с фейри, с голодным котом, с бешеным бульдогом. Обращайтесь!

Если цены не напрягают.

«Турецкая крепость» располагалась в старом двухэтажном доме — приземистом параллелепипеде с ощутимым недостатком окон на фасаде. Крепость, не крепость, но блокгауз уж точно. Заноза машинально прикинул открывающиеся из окон и с крыши секторы стрельбы, выходило так, что держать оборону тут можно было со всех сторон. И бойцов потребуется немного.

Турок все еще не перестал воевать?

А кто перестал?

Запулив окурок в урну, Заноза толкнул тяжелую дверь, и даже удивился, не увидев боевого коридора. Серьезно, он думал, что за дверью будет стена, не позволяющая атакующим обстреливать внутренние помещения. А оказался в обшитой деревом приемной со стойкой администратора, из-за которой на него без интереса взглянул мужчина лет тридцати.