Смена командования
Шрифт:
Потом говорили и другие. Соратники отмечали, как тактично, хотя и твердо, управлял страной лорд Торнбакл, особенно после отречения Кемтре. Противники тоже хвалили отца, но обязательно отмечали и его ошибки, тактично умалчивая о главной… Но Брюн ловила на себе все больше и больше взглядов.
Если бы не она, если бы не ее глупое безрассудство, отец был бы жив, он был бы у власти, и все эти хитрецы молчали бы, как всегда молчали при нем.
Брюн посмотрела на руки матери. Они были сжаты в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Брюн терзалась чувством вины,
Еще несколько дней назад она хотела уехать, попытаться изменить себя, порвать со всем, что напоминало бы о прежней, безрассудной Брюн, глупо попавшейся в плен. Но теперь, наблюдая за противниками отца, о которых она раньше и не подозревала, она почувствовала, что решимость исчезла без следа.
Прима Боуи вышивала на воротничке крохотные зеленые листочки и одновременно внимательно следила за всем, что происходило вокруг. Ей трудно было представить, что совсем недавно она действительно была Примой Боуи, первой женой Митча и матерью девятерых детей, хозяйкой огромного дома, сада, ткацкой пристройки, детских комнат, помещения для слуг и домашних учителей. Теперь по новому идентификационному удостоверению Правящих Династий она тоже значилась Примой Боуи, потому что Хэйзел так представила ее, но Хэйзел не знала, что это не имя, а титул. В детстве, когда она еще и не думала о замужестве, ее звали Рут Энн, но после смерти отца никто уже не называл ее по имени. Фамилия Митча тоже не Боуи, это просто титул. На самом деле он Пардью. Значит, ее зовут Рут Энн Пардью.
Должна ли она рассказать им? Она не сможет оставаться Примой Серрано, когда первой женой станет эта молодая женщина. Ей совсем не хочется быть второй или третьей женой после этой девчонки, которая, ко всему прочему, служит во Флоте.
— Прима? — Она подняла глаза, в дверях стояла Симплисити. — Пришла Хэйзел, мама… Прима…
Симплисити так и не отучилась называть ее мамой, несмотря на категорический запрет Митча. Именно поэтому ей пришлось отправить девочку жить на половину слуг. Теперь, наверное, все будет по-другому.
— Здесь ты можешь спокойно называть меня мамой, Симплисити, — мягко сказала она.
Девушка сразу повеселела.
— Мама! Но ведь рейнджер…
— Его здесь нет. И ты можешь говорить «мама». Симплисити, искренняя, как ребенок, подбежала к ней и неуклюже обняла.
— Я люблю тебя, мама.
— И я тебя люблю, Симплисити, — ответила Прима и похлопала девушку по плечу. — Ну вот, а теперь иди на кухню и принеси нам лимонада.
— Хорошо, мама. — Симплисити была послушной и славной… Приме всегда хотелось, чтобы и Митч заметил в ней эти качества.
В дверь постучала Хэйзел.
— Прима?
— Да. — Она воткнула иголку в материю и отложила вышивку в сторону. — Входи, садись. Какие новости?
Хэйзел посмотрела ей в глаза.
— Чтобы узнать новости, вы можете включить телевизор.
— Там сплошная ерунда, — промямлила Прима. —
Она промолчала о том, что однажды, переключая каналы, наткнулась совсем на другое. На экране никто не спорил и не ругался, зато обнаженные мужчины и женщины выделывали такое, что ей до сих пор было стыдно вспоминать.
— Сегодня похороны лорда Торнбакла, — сказала Хэйзел.
Прима была в курсе. Все только и говорили о том, что убит Спикер Кабинета министров, из-за дочери которого и началась вся история. И сегодня его должны были… нет, не предать земле, здесь это не принято… Но, в общем, похороны были сегодня.
Если бы этот самонадеянный блондин воспитал свою дочь правильно, она не попала бы в плен и тогда Прима так и оставалась бы Примой Боуи, первой женой рейнджера, жила бы себе спокойно и счастливо в старом доме, как было с самого дня свадьбы.
Приме очень хотелось верить в то, что именно Торнбакл в ответе за случившееся, что Митч, она и дети — невинные жертвы… Женщина вздохнула. Как она ни старалась убедить себя в этом, ничего не получалось…
— Прима… — наклонилась к ней Хэйзел. — Извините, но мне надо поговорить с вами о планах на будущее.
— Планах на будущее? — Прима вся напряглась. — Что ты имеешь в виду?
— Все хотят знать, что ты собираешься делать, когда отдашь в школу детей, как будешь зарабатывать себе на жизнь…
Прима чуть не задохнулась. Она не собиралась даже обсуждать вопрос о том, чтобы отправить детей в одну из языческих школ.
— Зарабатывать себе на жизнь! Но ведь Серрано обещали быть нашими защитниками…
— Защитниками, да. Но вас несколько сотен, не могут же они содержать вас всех…
Содержать в этом высоченном здании, окна которого выходят на такие же высокие здания. Прима многое бы отдала за то, чтобы хоть одним глазком взглянуть на небо, пройтись по земле.
— У нас существуют законы о детях, законы об образовании.
На это у нее был готов ответ:
— Я не собираюсь отправлять своих детей в языческие школы, чтобы их там учили пороку…
— У нас есть и религиозные школы, — ответила Хэйзел. — Я принесла вам информационный куб. Который можно прочитать только с помощью считывающего устройства. Машины. А пасторы всегда говорили, что машины поощряют лень.
— Мне необходимо сменить имя, — вдруг сказала она. Хэйзел очень удивилась. — Я больше не Прима Митча, — продолжала Прима. — При рождении меня нарекли Рут Энн, значит, я снова могу стать Рут Энн.
— Рут Энн, — повторила Хэйзел, словно пробуя имя на вкус. — Какое красивое имя!
— Мне самой странно его слышать, так меня называли только мои родители, а это было давно…
— Разве вас так не называли?
— Нет, это было бы неприлично. С того дня, как я вышла замуж, меня называли Примой Пардью, а потом, когда он стал рейнджером, Примой Боуи.
Собравшись с духом, женщина спросила:
— Хэйзел, я никогда не видела здесь таких больных людей, как Симплисити, даже на видеоэкране. Не может быть, чтобы у вас не рождались… не совсем… нормальные дети.