Смена командования
Шрифт:
Раздался еле слышный щелчок, а за ним тихая музыка, которую она когда-то сама выбрала в меню настроек. Она протянула руку и увеличила громкость. Какой смысл слушать музыку тихо, если Миранда уже окончательно проснулась. Она быстрым и нетерпеливым жестом откинула одеяло в сторону.
Банни мертв. Этого уже не изменишь ни музыкой, ни рассветом, ни теплым и мягким ковром под ногами. Она накинула на плечи толстую кофту.
Банни мертв. А она жива, жива и красива (если верить зеркалу и всегдашнему восторженному шепоту за спиной). А еще она очень-очень богата.
Сквозь
Как должна себя чувствовать богатая бабушка незаконнорожденных младенцев, отцы которых — преступники, наверняка имеющие отношение к смерти Банни?
Миранда никогда не говорила Банни о своем отношении к этим младенцам. Почему-то считается, что бабушки должны обязательно любить своих внуков. Но она в них видела только воплощение насилия, обрушившегося на дочь.
Банни думал по-другому. Банни считал, что она будет любить их, раз уж Брюн не может. Банни думал, что Миранда возьмет на себя их воспитание.
А теперь Банни мертв.
Она долго стояла, чувствуя, что не может пошевелиться. Но ведь так не должно было быть. Зрелые, уверенные люди должны уметь владеть собой… должны быть готовы к потерям. Во всяком случае, так было написано в книгах…
Она совсем не владела собой. Ей хотелось кричать, потрясая кулаками, хотелось броситься со скалы в море и утонуть. Весь секрет в том, что у богатых тоже есть сердце… она любила Банни, как девушки любят своих героев в романтических историях. За сорок лет совместной жизни ничего не изменилось.
Теперь он мертв.
А она жива, у нее есть дети, внуки и внучки, и незаконнорожденные внуки, которые, в общем-то, не виноваты в грехах своих отцов. Ее дочь еще до конца не оправилась после всего, что с ней произошло. А надежды Банни на мир во всем мире безжалостно рушились.
В дверь постучала служанка. Миранда улыбнулась и нарочито спокойно приняла из ее рук чашку. Пока служанка готовила ванну, она, как обычно, пила чай.
Брюн Мигер проснулась еще раньше, когда ночью заплакали двойняшки. Они часто плакали. Няни говорили, что дети в этом возрасте должны спокойно спать всю ночь напролет, но с тех пор, как малышей увезли с Нового Техаса, они часто просыпались и плакали по ночам. К своему раздражению, Брюн обнаружила, что просыпается вместе с ними, даже если кормит и переодевает их кто-то другой.
Все это время она занималась гимнастикой, стараясь не пропускать ни одного дня. Когда в комнату вошла служанка, она уже успела хорошенько размяться и принять душ. Из зеркал в ванной на нее смотрела повзрослевшая Брюн: лицо приобрело более жесткое выражение, но красота осталась прежней.
Сегодня она пойдет в похоронной процессии вмес-те с матерью, братьями и старшей сестрой; сегодня она будет гордо держать голову перед лицом всей Вселенной. Те, кто принудил Брюн родить детей, не смогут заставить ее склонить голову.
Служба дворцовой охраны, Касл-Рок
Полковник Бай-Дарлин не спал всю ночь. Организация государственных похорон всегда была кошмаром:
Но на этот раз все было по-другому. Разные группировки Богопослушной Милиции Нового Техаса угрожали лорду Торнбаклу и членам его семьи, Хэй-зел Такерис, женам рейнджеров и некоторым офицерам Регулярной Космической службы, включая адмирала Виду Серрано. Флотские, по мнению полковника Бай-Дарлина, смогут защитить себя сами. Он же отвечает за безопасность гражданских лиц, особенно тех, кто будет присутствовать на похоронах.
Его предшественник, полковник Харрис, все еще пытался объяснить, почему не были приняты достаточные меры предосторожности, почему лорд Торн-бакл погиб, а охране не удалось схватить ни одного из членов Милиции или их приспешников.
Бай-Дарлин должен быть готов к новым покушениям. Он предполагал, что Харрис сделал что-то не так, упустил нечто важное.
А Богопослушная Милиция Нового Техаса здесь ни при чем? Бай-Дарлин поднял голову, словно учуяв дичь. Что, если кто-то другой пытается воспользоваться удобным прикрытием?
В таком случае, скорее всего, похороны пройдут спокойно. А в данный момент его только это и волнует.
Все вышли на улицу. Светило солнце, но было холодно. Брюн следила за матерью. Их окружали охранники в траурной форме. У подъезда стояло пять одинаковых машин темно-вишневого цвета, украшенных черными и золотыми лентами.
— Почему пять? — спросила Брюн.
— Меры предосторожности, — ответила мать. — Для отвлечения внимания.
— А-а-а. — Четыре машины поедут по ложным маршрутам, хотя непонятно, как они смогут сбить кого-либо с толку, если место похорон всем известно.
Что ж, пока можно посмотреть, кто пришел, а кто не смог или не захотел. Нет леди Сесилии… ну да, ведь как раз время Уерринских скачек, возможно, она даже еще и не знает. Но вот ее сестра Беренис и брат Абелард. Нет Раффы и Ронни, глупо, конечно, но ей их очень не хватает. Тетушка Раффы Марта Саенц, которая помогала отцу в то время, когда Брюн была в плену (хотя матери, похоже, это не очень нравилось). Не было Джорджа Мэхонея, который, вероятнее всего, сидел у постели раненого отца. Из их септа присутствуют младший брат отца Харлис с сыном Кел-лом, который ничуть не стал лучше, целая толпа малознакомых Конселлайнов и Венеция Моррелайн.
Не будь Кевил Мэхоней тяжело ранен, он обязательно произнес бы прощальную речь. Теперь его место занял дядюшка Харлис, и вся речь превратилась в тонкую критику политических взглядов отца. Прекрасный человек, преданный семье… детям, человек потрясающих способностей, как жаль, что ему не удалось их полностью раскрыть…
— Ерунда! — пробурчал прадедушка со стороны Барраклоу. Именно он произнес следующую речь и хвалил Банни так, как того и ожидала Брюн. Именно таким она помнила отца: благородным, щедрым, умным, способным.