Сменить мечту. История попаданки наоборот
Шрифт:
Физически это не составляло труда, а вот психологически — было очень непросто. Пусть я росла в поместье отца приживалкой, но воспитывалась, как положено госпоже, по дому не работала. На такое издевательство даже у моей мачехи не хватило воображения. Меня, как и всех фон Риштаров, обслуживали.
А вольной магичке и слуги ни к чему. Когда я стала жить одна в моем распоряжении были разного рода бытовые артефакты, а с помощью накопителей я могла кастовать бытовую магию, легко обходясь без слуг. Да и много ли мне было надо в моей одинокой крошечной квартирке?
Думать о том, чтобы потратить чуток резерва на уборку пыли я запретила себе сразу. С какой стороны ни смотри, а подобное
Часть 17
Как и предположила Лидия Ивановна, нам пришлось ходить к психологу. Странное это чувство, как будто тебя накололи на вилку и рассматривают, прикидывая, с какой стороны откусить. Но слава богам, все обошлось. Психолог, очень немолодая женщина, немного с нами поговорила, показывала какие-то картинки в виде клякс, играла с нами в слова — ассоциации, ребенка заставила рисовать. Димка, подученный Ириной, нарисовал что-то яркое и солнечное, психолог сразу успокоилась и потеряла к нам интерес. Лето, отпуска, путевок даже в самый захудалый санаторий не сыщешь. Зачем нужны лишние хлопоты? Как сказала Ирина, этим теткам из отдела опеки заботы о больном ребенке совсем не нужны, проще спустить все на тормозах, если уж есть на кого взвалить ответственность, тут как раз мамочка-энтузиастка образовалась. Присутствие на заднем плане Ирины в качестве адвоката избавило от вполне возможных поборов и проволочек. Так в процедуре усыновления была поставлена точка.
— Это нужно отметить, мама Лиза и сыночек Димочек. — Подначивала нас Ирина, заруливая на стоянку перед парком.
Слово “аттракционы” казалось мне устрашающим, интуиция не подвела. Ну что сказать, Димка-Шон был в восторге. Мы с Ириной сдались быстро, а он, казалось, задался целью перепробовать их все. На фоне детской эйфории обращение мама, уже не пугало и я готова была позволить все и вся. Вот только ребенка, я — мамаша новоявленная, чуть не угробила, забылось на фоне общей радости, что он еще нездоров, спохватилась, лишь когда позеленел, шутка ли, вниз головой летать. Ирка ругала нас на чем свет стоит, используя такие колоритные выражения, что ребенку бы их слышать не надо совсем.
— Ничего, пусть привыкает, — отмахнулась подруга, — вот познакомится с другими детьми и не такого наслушается. Правильная речь нынче не в почете, увы.
А потом мы утешались пиццей, которую заказали прямо на дом. Легкая усталость от прогулки, вкуснейшая еда на столе, а в телевизоре неугомонная Маша, не дающая покоя бедняге Мишке. Очень душевно посидели, Ирина, кажется, даже от своей грусти отвлеклась.
Телевидение и компьютер стали для нас с Шоном еще одним потрясением. Вся Магия моего мира на такое не была способна. Первые трое суток ребенка от телевизора оторвать удавалось только посредством шантажа, уж очень он боялся огорчить меня или Иру. Без дискуссий телевизор выключался только ради прогулки.
В городе нам без Ирины, которая продолжала работать, было трудно, а дома сидеть невыносимо. Лето в этом мире — это испытание. Духота и смог сводили нас с Димой с ума. Посещения ближайшего парка приносили сомнительное облегчение. Мы приспособились было проводить жаркую часть дня в прохладных залах музеев. Но хватило их ненадолго.
— Город наш не то, чтобы маленький, — утешала нас Ирина, когда музеи кончились, — но и не столица. Даже не мегаполис. В выходной в кино сходим.
Лидия Ивановна снабдила Диму комплектом учебников и часть дня мы тратили на то, чтобы Шон закрепил знания-воспоминания Димы как собственные. Математика, которой учили детей в этом мире, была мне не под силу, Лиза этими знаниями не пользовалась. Шон воевал с незнакомой наукой сам, упорно воевал, и, кажется, даже успешно. Зато денежные отношения прямо-таки высветились в мой голове. Вот тут-то я поняла, как ошибалась, считая местные бумажные деньги легкой целью для магов-репликаторов, пожалуй, воспроизведение одной купюры потребует усилий больше, чем воссоздание золотой монеты, а значит нерентабельно.
Мне легко удавалось понимать, что дорого, что дешево. Ирина обрисовала мои финансовые возможности. Я была “вполне состоятельной женщиной”. Пожалуй, мои средства, доставшиеся той Лизе, были поскромнее, хотя, если принять во внимание цены на продукты…
Эти деньги позволяли не работать весьма продолжительное время, если жить скромно. Но я не хотела экономить. Мне нравилась моя неожиданная свобода, мне нравилось баловать моего ребенка, к которому душа прикипала все сильнее. И мне совсем не нравилось бездельничать.
— Моя Лизка за возможность сидеть дома и печь пироги своему Димке кого угодно бы удавила, — подначивала меня Ирка с показным весельем, а в глазах плескалась грусть, она, вообще, была остра на язык, но за этим беззлобным подтруниванием скрывалась потаенная боль, подруга тосковала по “своей Лизе”. Вот так она нас разграничивала, меня и ушедшую подругу. Это сильно печалило, но чем тут поможешь?
Дима, который никогда не упускал случая послушать наши разговоры, тоже все чувствовал и тяжко вздыхал.
— Тетя Ира, а можно спросить? — ребенок маялся смущением, перед Ириной он благоговел, и дождавшись ободрительного кивка, продолжил совсем тихо, — тетя Ира, мне не нравится быть Димой, можно мне другое имя?
Мы недоуменно переглянулись. Ирка пожала плечами и выдала неожиданное:
— Можно. Но переоформлять документы — это нудно и сложно, особенно имея в виду, что мы только что закончили процедуру усыновления. — Ребенок сразу сник. Вспыхнувшая было надежда стремительно угасала, наш мальчик понимающе кивнул и, демонстрируя смирение, сосредоточился на пейзаже за окном. — Да не скисай ты так сразу, есть вариант без смены документов. — Теперь мы оба: и я, и ребенок, заинтересованно сопели. — Можешь выбрать домашний вариант имени, официально оставаясь Дмитрием.
— Это как? — Спросили мы хором.
— Да просто все. Имя Дмитрий имеет два расхожих уменьшительных варианта, Дима и Митя, — заметив отсутствие энтузиазма у парня, отступила. — Что, совсем не нравится?
— А Шоном я не могу остаться?
— В принципе, можешь. Но подумай, а не стоит ли для новой жизни взять новое имя? — Ребенок задумался. Я тоже. Ведь я тоже так могу, не правда ли? И Ирине будет полегче, если постоянное употребление имени близкого человека перестанет напоминать ей об утрате.
— А какие еще варианты у меня? — говорить у “моего имени” не стала, поделикатничала.
— Эля и Вета, самые распространенные, кроме Лизы, — произнесла подруга, отлично поняв мои маневры. — Ты тоже хочешь сменить имя.
— Ага, за компанию с ребенком. Тебе какой вариант больше нравится?
— Наверное — Эля. Созвучно с твоим прежним.
Ну что ж, Эля, так Эля. Дима немного поворчал и решил подумать еще.
А на следующий день нас опять настигло прошлое моей предшественницы.