Смерш-2 (1995)
Шрифт:
Они вернулись в прихожую, глянув по пути на дисплей: дачу окружало по крайней мере отделение в двадцать с лишним человек. Василий что-то сделал, и унитаз в туалете отъехал в сторону, открыв полуметровый лаз. Один за другим они спустились по лесенке вниз, на глубину в три с лишним метра, согнувшись в три погибели, потопали по узкому ходу в полной темноте.
Ход был прорыт в супесчаном грунте и укреплен деревянными плахами, но за шиворот то и дело падали комья земли и сыпался песок, поэтому, когда Василий остановился, Матвей выдохнул ему на ухо:
– Не мог залить бетоном, лентяй?
Василий фыркнул, ответил шепотом:
– Я не знал, что когда-нибудь поведу здесь сноба. Мы вышли к берегу реки, за проволоку,
Матвей глубоко вздохнул, напрягся так, что застонали жилы и мышцы, и тихая «молния» ментального разряда пронзила его насквозь.
Время остановилось… или почти остановилось. Область чувствования расширилась многократно, охватила все диапазоны электромагнитного спектра, а также поля биоизлучений и пси-поле, несущее основную смысловую информацию. Матвей увидел Василия – полупрозрачную, будто отлитую из цветного стекла фигуру, увидел пещеру, дверь на запоре, – сместил диапазон. Сфера зрения-ощущения охватила подземный мир, берег реки, близстоящие дома поселка, лес, церковь, опоры линии электропередачи. Красными угольками затлели на этом зелено-коричнево-фиолетовом фоне ауры людей. Трое из них находились совсем рядом, на берегу реки, вооруженные автоматами (Матвей чуял угрозу металла), еще трое шли вдоль проволочной изгороди, отделяющей частные дачи от реки.
– Обложили по полному профилю, – пробормотал Матвей, отодвинул Василия. – Пойду первым, я их вижу. К машине нам не пройти, там их человек восемь.
– Метрах в ста отсюда гаражи, в крайнем стоят мои велосипеды и мотоцикл.
– Вижу. Пошли.
Они закинули сумки с лямками за спины, чтобы не мешали. Дверь, по сути – люк, открылась бесшумно. Матвей выскочил из-под земли, в стене речного обрыва, как чертик из коробки, застав троих вооруженных людей врасплох. Первого он сбил круговым учи-ваза, точнее, сото-шуто-учи, в терминологии русбоя – «шееломом», второго – ударом ребра ладони изнутри наружу, как бы возвращая руку, а третьего – ударом агэ-эмпи-учи, то есть локтем снизу вверх, в подбородок. Все трое послушно легли на песчаный берег речушки… чтобы тут же вскочить, словно удары, ломавшие кости, были для них просто оплеухами. Матвей предпринял еще одну атаку, но с тем же результатом: противник держал удары, как индийские мастера мукки-бази, хотя Матвей был точен и поражал их в нервные узлы. Такие удары обычно приводили к шоку и потере сознания, однако бойцы падали и тут же вставали, как заговоренные, и наступил момент, когда один из них успел дать очередь из автомата. Бой длился всего четверть минуты. Но Матвею показалось, что долго, потому что жил он сейчас гораздо быстрее.
– Это зомби! – крикнул откуда-то сверху Василий. – Бей в голову, иначе задавят!
Свой совет он подкрепил броском сюрикэна, и один из противников Матвея без звука нырнул лицом в песок. Матвей успел удивиться – как это Василий видит в темноте?! – сообразить, что тот надел инфраптон – прибор ночного видения, уйти от второй очереди, прицельной и почти точной – боевики тройки тоже были экипированы инфраочками, – и, автоматически отбив выпад одного из них, в полную силу ответить тычком хитю, травмирующим дыхательное горло и сонную артерию. Оставшегося соперника – зомби, запрограммированного терпеть любую боль и идти вперед даже с пронзенным сердцем, Матвей добил, воткнув ему в темя десятисантиметровый итакэн – сюрикэн в форме пера. Остановился, прислушиваясь.
По берегу приближалась еще одна группа зомби численностью в пять человек, а на речном обрыве Василий вел бой с тремя боевиками, бежавшими к ним со стороны дачи. Треск очередей напомнил бой октябрьских переворотов всех времен: казалось, в атаку идет целая рота автоматчиков.
Матвей выпрыгнул наверх, снова подчиняясь ускоренному ритму жизни, метнул в набегавшего зомби сай, попал
Спустя пару минут они мчались на мотоцикле («Харли-Дэвидсон-99») по берегу, потом между боксами лодочной станции, вдоль забора, по поселку и наконец вырвались на Кольцевую автодорогу. Вел мотоцикл Василий.
– Куда теперь? – крикнул Матвей в спину товарища.
– А хрен его… – откликнулся тот. – Если уж они узнали об этом моем схроне, то даже не знаю, где нам укрыться хотя бы до утра.
Нигде, хотел сказать Матвей, но передумал. Рассказывать о «монархе тьмы» он тоже не стал, обстановка неподходящая, зато вспомнил, что недалеко расположен дом Горшина. Стоило попытаться спрятаться там. Если «монарх» вычислит и это прибежище, они ничего не потеряют, а главное, не подвергнут опасности близких людей, друзей и знакомых.
– Сворачивай на Энтузиастов, – прокричал он на ухо Василию. – В Измайловском лесопарке живет один мой приятель, едем к нему.
Василий молча добавил газу, и мотоцикл превратился в ревущую черную, без огней – фар они не включали – торпеду.
КОРРЕКЦИЯ
Уже рассвело, и жилище Горшина предстало в ином свете, чем ночью.
Матвей и Василий сидели в глубоких креслах в гостиной Тараса и пили кофе. Они уже успели принять душ, обследовать квартиру и теперь отдыхали, поглядывая друг на друга и на интерьер. Матвею все время казалось, что сидят они на камнях над пропастью, что со всех сторон их окружает космос, а сверху – или снизу, не разберешь – на них смотрит безглазое равнодушное Нечто…
Однако остальные чувства не подтверждали внутреннего впечатления, и Матвей в конце концов сумел отстраниться от ложной памяти, рождающей галлюцинации.
Атмосфера дома Горшина действовала и на Василия, но он держался достойно и не задал ни одного вопроса, считая, что в свое время получит все объяснения.
Удивительные вещи начали происходить после их бегства, еще когда они только подъехали к дому на мотоцикле. Горизонт на востоке уже побледнел, но было еще недостаточно светло, чтобы ориентироваться свободно. Однако стоило беглецам приблизиться к воротам дома Тараса, полускрытым кустами сирени, как одна из створок вдруг на мгновение вспыхнула желтым светом и в ней сформировался прямоугольный проем, как бы приглашая войти.
Приятели переглянулись, Матвей первым шагнул в проем, жестом приказав Василию остаться. Но опасностью во дворе темного, без единого проблеска света в окнах дома не пахло, и Матвей вернулся, чтобы помочь товарищу закатить мотоцикл.
Вторым чудом был прожектор, осветивший их у порога дома, прожектор странный, вспыхнувший пронзительным фиолетово-синим светом. Дверь после этой вспышки отворилась автоматически, так же автоматически вспыхивал свет в коридоре, в прихожей, на кухне и в комнатах – когда они входили туда. Однако хозяина дома не было, глубокая тишина подчеркивала таинственность его жилища и порождала глухую тревогу, слегка рассеявшуюся только после душа и завтрака. Оба чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и по разным причинам.
– Кто он? – Это были первые слова, которые произнес Василий после прибытия в дом, имея в виду хозяина.
– Человек Внутреннего Круга, – сказал Матвей, забавляясь выражением лица Василия.
Бывший ганфайтер вытянул губы трубкой, задумчиво уставился на собственные ноги. Матвей улыбнулся, но с объяснениями не спешил.
– Вероятно, это что-то связанное с закрытой сектой. – Василий поднял взгляд: – Ты тоже человек этого… Круга?
Матвей покачал головой:
– Не сподобился.