СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!
Шрифт:
– Господа! Я предлагаю очередной тост за нашу очаровательную хозяйку и за то, что она скрашивает наши суровые военные будни своим замечательным заведением, куда можно прийти отдохнуть и немножко расслабиться.
Сидящий слева от него майор также поднимает фужер.
– За это нельзя не выпить. Ваше здоровье, фрау Зайферт!
– Прозит! – присоединяется к товарищам подполковник люфтваффе Гельмут Фирус.
Все поднимают свои бокалы и устремляют слегка замутненные алкоголем взоры на фрау Зайферт, после чего степенно, с чувством
– Спасибо, господа! – фрау Зайферт улыбнулась во весь рот, обнажая два ряда ровных белых зубов. – Мне тоже доставляет огромную радость, что вы посещаете мое маленькое заведение. Благодаря вам оно и живет.
– Получается замкнутый круг, господа, – подхватил эти слова подполковник сухопутных войск. – Заведение фрау Зайферт живет благодаря нам, а мы живем благодаря заведению фрау Зайферт.
Все четверо весело, непринужденно смеются.
– Господа, я предлагаю всем выпить за этот волшебный замкнутый круг, – предложил майор.
– Превосходный тост, майор! – согласился подполковник люфтваффе. – Наливайте вино.
Пока майор разливал вино в фужеры, к столику подошел эсэсовский лейтенант по имени Вилли, круглолицый и губастый. В руках у него был роскошный набор французских духов. Кордебалет завершил свой танец, и конферансье объявил следующий номер. На сцену выбежала маленькая, но пышнотелая певичка.
– Господа офицеры! – заговорил Вилли. – Позвольте мне, пока вино льется в фужеры, на секунду отвлечь внимание вашей хозяйки.
– Валяйте, лейтенант, если только на секунду, – подполковник люфтваффе покосился на сверток.
– Благодарю, господин подполковник. – Вилли лихо щелкнул каблуками. – Фрау Зайферт, три дня назад я вернулся из командировки в Париж, и, на правах постоянного посетителя вашего замечательного заведения, я хотел бы преподнести вам вот этот набор лучших парижских духов. Поверьте мне, я совершенно искренне влюблен в вас до обожания.
Растроганная фрау Зайферт встала и приняла подарок. Вилли при этом поцеловал ей руку, щелкнул каблуками, кивнул в приветствии головой другим офицерам, выкинув руку вверх в нацистском приветствии, и удалился. Фрау Зайферт даже раскраснелась от удовольствия.
– Что за прелесть этот Вилли. Вечно он меня балует.
– Ну да, пока пехота копается в дерьме, извините за правду фрау, СС может себе позволить разъезжать по Парижам в командировки, – раздраженно произнес подполковник сухопутных войск.
– Не будем о грустном, господа. Фужеры уже наполнены, – попытался поднять настроение майор.
Глава третья
1
6 ноября 1942 года. Москва.
Поздний вечер. Морозно. В воздухе кружатся снежинки. Красная площадь пустынна и тревожна. Рубиновые звезды прикрыты брезентом, дабы не привлекать внимание вражеской авиации. Кроме того, в небе над площадью постоянно барражировали
На Лобном месте прячется мужчина в тулупе и шапке-ушанке. Это – Савелий Дмитриев, дезертировавший из Красной Армии и перешедший на сторону немцев. Периодически он выглядывает из укрытия и посматривает в сторону Спасских ворот. Вот на площади появляется патруль. Почувствовалось какое-то оживление. Вскоре слегка заскрипели засовы на Спасских воротах. Послышалась короткая команда. Савелий снял с правой руки варежку, подышал на зажатую в кулак ладонь, достал из кармана тулупа револьвер и стал прилаживаться, готовясь к стрельбе.
Свет ближних фар выезжающей из Кремля машины осветил небольшой участок площади. Проехав немного вперед, машина недалеко у Лобного места повернула в сторону мавзолея. В этот момент и раздалось несколько выстрелов. Резко завизжали тормоза, затем водитель нажал на газ, и машина на большой скорости промчалась вперед и скрылась, повернув на Никольскую улицу.
Савелий перескочил через ограждение на Лобном месте и побежал к Васильевскому спуску.
– Стоять! Стрелять буду! – закричал патрульный.
В следующий миг раздались выстрелы погони.
– Окружай, окружай его! Живым брать! – также закричал начальник патруля.
– Взял, товарищ лейтенант! Я его взял! Все ко мне! – громко и немного нервно голосил второй патрульный.
Патрульные скрутили Дмитриева и все вместе направились к Спасским воротам.
Это покушение было скорее проступком сумасшедшего, нежели тщательно спланированной акцией. Бронированный автомобиль нисколько не пострадал от одиночных револьверных выстрелов, но зато германскую военную разведку поставил в весьма затруднительное положение.
В тот же день, точнее вечер.
В кабинет Шелленберга скорым шагом и без доклада (что выдавало нервное напряжение ситуации) вошел оберштурмбаннфюрер СС Генрих Грейфе. Шелленберг сидел за столом и, увидев стоящего перед ним помощника, удивленно и недовольно поднял голову.
– Простите, господин бригаденфюрер. Важное сообщение из Москвы.
– Докладывайте, Грейфе.
– Наш источник сообщает, что в Москве два часа назад на Красной площади было совершено покушение…
– Сталин?! – вскочил со своего кресла Шелленберг.
– Увы! – качает головой Грейфе. – В машине должен был находиться Сталин, но в этот раз ехал Молотов.
– Ну и? – Шелленберг снова удобно устраивается в своем кресле.
– Выстрелы были неточны. Одна пуля лишь чиркнула по капоту.
– Кто?
– Савелий Дмитриев, еще в августе сорок первого дезертировавший из Красной Армии, проходивший по ведомству Канариса.
– Он или психически больной, или человек, склонный к суициду. Но, как всегда, Канарис вставляет нам палки в колеса. Теперь нашим агентам будет гораздо сложнее – охрану наверняка еще больше усилят. Наберите-ка мне номер Канариса, оберштурмбаннфюрер.