СМЕРШ в Тегеране. Из архивов КГБ
Шрифт:
Это объяснялось растущим влиянием Абакумова и его стремлением подчинить себе даже часть аппарата МВД и охлаждением самого Сталина к деятельности Берия, в котором вождь видел проблески хорошо завуалированного коварства.
21 января 1947 года внутренние войска МВД были переданы МГБ.
С другой стороны, усиливая влияние МГБ в делах внутри страны, Сталин лишил министерство госбезопасности функций ведения внешней разведки.
30 мая 1947 года Совет Министров СССР объединил все добывающие разведывательную информацию ведомства и службы СССР в Комитет Информации (КИ) при СМ СССР. Возглавлять разведку КИ поручил В.М.Молотову.
4
Создается комиссия в составе «лучших друзей» Виктора Семеновича Абакумова — Г.М.Маленкова, Л.П.Берия, М.Ф.Шкирятова и С.Д.Игнатьева. Разобралась быстро и как того хотел Хозяин, — глава МГБ во многих вещах виновен. Вердикт — снять с должности, завести дело и результаты расследования передать в суд.
9 августа 1951 года главой МГБ СССР становится Семен Денисович Игнатьев.
В октябре — ноябре того же года с согласия Сталина были арестованы многие видные сотрудники органов госбезопасности — Е.П.Питовранов, Г.В.Утехин, Ф.Г.Шубняков, Н.Н.Селивановский, Н.А.Королев, Л.Ф.Райхман, А.М.Панкин, Н.И. Эйтингон, И.А.Чернов, М.К.Кочегаров и другие.
В 1951 году внешняя разведка вновь перешла в ведение МГБ СССР.
Хозяин Советского Союза никому полностью не доверял.
Достаточно сказать, что после 1945 года Сталин не присвоил ни одного генеральского звания ни одному сотруднику МГБ.
Начальник Особого отдела Белорусского военного округа генерал-лейтенант Я.А.Едунов встал в строй через неделю после перенесенного гриппа. Уставший и явно чем-то озабоченный, он позвонил своему заместителю.
— Николай Григорьевич, зайди, — проговорила телефонная трубка.
Кравченко, появившись в кабинете, увидел побледневшего с запавшими очами начальника. Морщины, эти видимые складки кожи, еще больше прорезались на лбу. Под глазами висели слегка посиневшие мешки. Глаза были воспалены. Он изредка покашливал.
— Яков Афанасьевич, что же вы так, — надо было еще хотя бы пару деньков полежать. Грипп коварная штука, — посочувствовал Кравченко.
— Работа лучше лечит, чем кровать. А тем более в такое насыщенное событиями время.
— Согласен, это уже привычное и проверенное средство, а что касается событий, то день от дня не слаще, — ответил Николай Григорьевич.
— Как реагировали мужики на приказ?
— Молча.
— Новых заявлений на увольнения нет?
— Пока нет, но я уверен — будут. Страсти нешуточные кипят. Не хотят военные контрразведчики идти под знамена МВД.
— Надо переубеждать людей, доказывать, что мы служим не МВД, а советской стране, Родине, ее народу, а функций обеспечения государственной безопасности с нас никто пока не снимал и не снимет…
Они еще долго обсуждали болезненные явления, происходящие в стране, — менялась власть и ее приоритеты, хотя простой народ жил так, как и жил до этого. Большая политика его не интересовала.
Богатый на внутри страны политические события 1953 год уходил в небытие.
По случаю наступающего нового 1954 года руководство Особого отдела МВД СССР по Белорусскому военному округу получило приветственную телеграмму от министра внутренних дел БССР как старшего оперативного начальника в республике генерал-майора Баскакова Михаила Ивановича. В ней он стандартно поздравлял армейских чекистов с наступающим Новым годом с пожеланиями здоровья и успехов в службе.
А из Управления особых отделов МВД СССР в январе 1954 года пришла шифровка. Ведомственная депеша оказалась приятной для
заместителя начальника Особого отдела округа. В ней указывалось, что генерал-майор Кравченко Николай Григорьевич назначается начальником Особого отдела МВД СССР по Прикарпатскому военному округу с предписанием до 23 января убыть для прохождения дальнейшей службы в город Львов.
Не знал Николай Григорьевич, что это будет его последняя должность в роли руководителя Особого отдела округа и его как человека-злодея начнут шпынять прокурорские мракобесы по заданию новых хозяев истерзанной страны. Под видом поиска виновников в репрессиях начнется «охота на ведьм». Показать мокрую спину власти хотели все, и следователи, и прокуроры, и судьи. Власть науськивала, подстрекала, натравливала их на тех, кто работал со Сталиным, Берия, Абакумовым и другими выброшенными руководителями чекистских коллективов за борт событий нового времени, хотя сама же эта власть, вернее ее тогдашние «наперсники разврата», в одинаковой степени отметились в лакейском сотрудничестве с высокотронными личностями, ставшими очередными «врагами народа».
В России народ привык жить молча, его власть столетиями учила безмолвствовать на открытое, показное зло, творимое верхами, лазить на карачках перед власть имущими и через глупую толпу громить и слабых и сильных, только низвергнутых. И каждая новая власть привыкла топтаться на могилах отверженных или выбрасывать останки их из склепов, в том числе исторических.
О, эти человечки, пообтершиеся в окружении «великих», намагничиваются почему-то только отрицательной энергией вождизма! Переняв пороки своих предшественников, они пытаются им подражать, а потому способные только на малые дела, обманом загипнотизировать толпу. Вещь даже не постыдная становится постыдной, когда ее прославляет толпа. Подражатель обрекает себя на безнадежную посредственность.
Так было, так есть и так будет.
ПРИКАРПАТЬЕ
В январе 1954 года на должность начальника Особого отдела МВД СССР по Прикарпатскому военному округу прибыл из Минска генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко. Он сменил на этом посту генерал-лейтенанта Владимира Ивановича Бударева, взявшего по утверждению его сослуживцев на себя вину следственного отдела за арест нескольких сионистов, — антисоветски настроенных офицеров еврейской национальности.
— Да, я санкционировал их арест, потому что они подрывали боеготовность армии, — смело заявил он прокурору. — Они призывали к непослушанию, невыполнению командирских приказов. Анархисты — это буйные парни, которые хотят непременно начальствовать под предлогом, что они неспособны повиноваться настоящим командирам. В армии анархии не должно быть…
С учетом того, что Хрущев со смертью Сталина открыл охоту на сотрудников госбезопасности, работавших при старом режиме, стало ясно, что толковому генералу, высокому профессионалу, участнику войны бессмысленно защищаться — не отстанут, пока не заклюют.