СМЕРШ в Тегеране. Из архивов КГБ
Шрифт:
Автор присутствовал на этой прощальной встрече.
Но вернемся к теме.
Как известно, в марте 1946 года наркоматы преобразовали в министерства. Министром госбезопасности вместо протеже Берии — Меркулова Сталин назначил хорошо ему известного Виктора Абакумова. Первым заместителем к новому министру Абакумову и по совместительству — начальником Главного управления контрразведки (ГУКР) Сталин рекомендовал взять человека на пять лет моложе шефа ГБ — Евгения Петровича Питовранова.
Вряд ли вождь не был осведомлен о том, что Абакумов очень ревниво наблюдает за стремительной карьерой своего молодого коллеги. Бывший
Это могло случиться и с молодым высоким красивым «хохлом» Николаем Григорьевичем Кравченко. Хотя на конкуренцию в качестве кандидата в Центральный аппарат СМЕРШа он не тянул. Там стояла длинная очередь более заслуженных генералов. Но Сталин был магом в кадровых перестановках.
Загадка? — Да!
Зависть? — Может быть!
Злорадство? — Вполне возможно!
Здоровье? — Неизвестно, хотя признаков его отсутствия не было, за исключение двух ранений…
Есть еще одна загадка, ее озвучила сестра Ольга в беседе с представителем Совета ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ, сейчас председателем совета ветеранов УФСБ по Калининградской области полковником в отставке С.И.Захаровым.
Как известно, Николай Григорьевич Кравченко скончался в ночь с 12 на 13 апреля 1977 года. Похороны проходили по христианскому обычаю на третьи сутки — 15 апреля. И сразу же после похорон, со слов сестры, наводившей порядок в квартире умершего брата, прибыло несколько оперативников, — «пришли какие-то люди из КГБ, забрали его записи».
Были ли они из Управления КГБ СССР по Калининградской области или из Центра, сегодня нам не дано узнать.
Выходит, они что-то искали, чем-то интересовались. С «записями» его могли быть блокноты, в которых он хранил выписки афоризмов, удачных выражений, воспоминаний. Могли их интересовать и письма от Цесарской, которая своей внешностью в 30-х годах при пике артистической славы, интересовала некоторых заграничных режиссеров и продюсеров. Кроме того, ее первый муж, тоже чекист, в звании капитана, был расстрелян в 1937 году, как агент иностранной разведки и, естественно, как «враг трудового народа».
Нельзя исключать того, что Николай Григорьевич взялся написать мемуары, — книгу своих воспоминаний. Об этом намерении мог поделиться на работе в райкоме партии Центрального района Калининграда. Да, этого творческого всплеска, очевидно, хотели и сами райкомов-ские чиновники, упрашивая, что-либо «создать мемуарного», что стало достоянием органов госбезопасности, которые «пасли важного секретоносителя», наказанного самим новым хозяином КПСС и СССР.
Вот поэтому сотрудники могли искать рукопись будущей книги. Ведь о деятельности сталинского фаворита, взятого из Брянского фронта и направленного в 1943 году в Тегеран, до сих пор ничего неизвестно, кроме общих фраз, — «получил генерала досрочно за предотвращение покушения на «Большую тройку».
С другой стороны, продержав тайну своего участия в тегеранских событиях сорок третьего года всю жизнь, сомневаюсь, чтобы он взялся ее приоткрыть в конце своего пребывания на грешной земле.
Наверняка Николай Григорьевич — знаток выписывания афоризмов — знал кальдероновскую притчу о том, что никогда не доверяйте ваших тайн бумаге — это все равно, что бросить камень в воздух: если знаешь, кто бросил его, то не знаешь, куда он упадет.
Кроме вышеперечисленных причин проявленного интереса со стороны органов КГБ могли быть и другие. Например, данные о наличии у него дарственного холодного и огнестрельного оружия. Скажите, какой фронтовик, а тем более недавно действующий генерал, не имел тогда дома, чего-то подобного.
Тем более, что жил он один.
Неужели трагичное шелепинское эхо образца 1959 года гуляло и в период андроповского времени, вплоть до 1977 года, времени кончины нашего героя?
По всей видимости, гуляло! Но не все так однозначно, как хотелось бы видеть и знать. Думаю, время ответит на все эти вопросы и загадки…
Попробуем выстроить версии его подвига, исходя из того открытого материала, который удалось накопить в «зеленой папке». Сразу же хочу предостеречь скептиков, — в Интернете нет совершенно никаких документов в отношении нашего героя. Версии верстались из обрывков фраз его сослуживцев, наработанного личного опыта и некоторых косвенных намеков самого Николая Григорьевича Кравченко.
Подполковнику Николаю Григорьевичу Кравченко руководством ГУКР СМЕРШ НКО СССР, как представителю основного органа во время войны, который оперативно обслуживал войска воюющей армии, поручили обеспечить охрану и безопасность глав делегаций трех стран, СССР — Иосифа Сталина, США — Франклина Рузвельта и Великобритании — Уинстона Черчилля.
С этой задачей он справился с оценкой «отлично», о чем свидетельствуют правительственные награды и внеочередное присвоение генеральского звания.
Так чем же он себя проявил?
ВЕРСИЯ № 1
Вместе с контрразведчиками из группы генерал-лейтенанта Петра Васильевича Федотова через свою агентуру и негласные средства советской внешней разведки, Николай Григорьевич Кравченко вышел на агентурную сеть противника, которая непосредственно по заданию немецкой разведки планировала осуществить террористический акт против «Большой тройки».
А сил, чтобы задержать этих агентов у немалого отряда контрразведчиков, прибывших в Тегеран из Москвы, было намного больше, чем у 16-летнего Варданяна с ее велосипедной «легкой кавалерией».
При допросах арестованной агентуры у начальника союзной контрразведки генерал-лейтенанта П.В.Федотова и представителя ГУКР СМЕРШа НКО СССР Н.Г.Кравченко стали ясны планы противника. «Расколоть» задержанного любого агента московским чекистам труда не составляло.
ВЕРСИЯ № 2
Через агентуру, имевшуюся в 131-м пограничном полку, охранявшем здания нашего посольства в Тегеране и участников международной конференции, а также другие объекты советской военной миссии были получены данные об открытых люках в водоводных каналах, а их было несколько сот.
Контрразведкой СМЕРШ, ведущей оперативную работу в полку была подготовлена справка с информацией о вероятном пути выхода диверсантов на территорию между Английским и Советским посольствами. Они располагались рядом. Эти подземные коммуникации были обследованы с обнаружением следов готовящегося нападения. Об этом было доложено, возможно, и вероятнее всего Николаем Кравченко Лаврентию Берия, а может и самому Сталину. Вождь это оценил по достоинству. Люки тут же заварили, а каналы взяли под усиленный контроль.