Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики
Шрифт:
Через неделю Таврин радировал, что о Власове местные знают, отношение к нему и его освободительной армии разное, а о комитете Власова ничего не известно. Что касается комитета «Свободная Германия», то он ведет достаточно активную деятельность. Обстановку в Кремле узнать не удается по причине отсутствия необходимых людей.
Переждав практически месяц, 19 января 1945 г. советская разведка пояснила: «Выезжал (на) Урал (по) личному вопросу и искал Надю, которая в начале войны эвакуировалась в Свердловск. Безуспешно: мобилизовали в армию. Об отъезде хотел предупредить вас, но Лида не могла связаться. Л. П.» В ответном послании рекомендовали уничтожить
Здравый смысл не позволил согласиться, поскольку слишком быстрое одобрение могло вызвать подозрение. Кроме того, имелись основания предполагать в упомянутых «друзьях» участников другой советской радиоигры — «Загадка». В связи с этим нацистскому радиоцентру сообщили об уничтожении зажигательного аппарата, а тему с «друзьями» оставили на усмотрение немцев — главное, чтобы люди были надежные.
31 января от Таврина пришло сообщение: «Краус. В час тяжелых испытаний заверяю в преданности делу. Что бы ни случилось, буду добиваться выполнения поставленных мне задач и жить надеждой победы. Прошу передать приветы и лучшие пожелания всем друзьям по борьбе. Петр». Ответное: «Нумерацию ваших телеграмм начинайте каждый месяц с нового номера. Сокращения, употребляемые при сброске груза: сегодня сброски нет — 416; сегодня сброска — 445».
В следующей радиограмме Таврин спрашивал, о какой сброске идет речь, и просил пояснить, знает ли лично «друзей». В тот же день, 7 февраля, немцы радировали: «Петр и Лида, сердечные приветы. Во всяком случае мы победим. Может быть, победа ближе, чем мы думаем. Помогайте и не забывайте вашу клятву. Петр. Слушайте радиостанцию «Комитета освобождения народов России» на волне 1339 м в 12.45, 14.00, 10.15, 19.05, 22.15 и 01.45 по Московскому времени. Слушать можете только на радиоприемник, но не на вашу рацию».
Советские разведчики и диверсанты осуществляли свою подрывную деятельность против врага, экипируясь по последнему слову техники за счет захваченного у него оружия и взрывчатки. Немцы получали западные технические новинки обманным путем через те же радиоигры, но с англичанами и американцами.
В очередной сеанс связи террорист выражал признательность немцам за приветы, уверял в преданности общему делу и сокрушался, что выбросил по пути приемник. 15 февраля немцы объяснили, что в непонятной радиограмме имеются условные обозначения для более быстрого уведомления о сбросе груза. Скорее всего, планировалось доставить новые спецсредства для проведения террористических актов, так как прежние вышли из строя.
Чтобы активизировать радиоигру, в конце февраля с одобрения высшего руководства в «Цеппелин» отправили сообщение: «Познакомился (с) врачом-женщиной, имеет знакомых (в) Кремлевской больнице. Обрабатываю». Немного позднее предупредили, что на связь будут выходить редко, поскольку запас батарей заканчивается. Немцы радировали: «Сообщите, где вы находитесь и как Лида устроилась. Какое внутриполитическое положение.» Плохая связь оборвала радиограмму на середине, поэтому 9 марта советский радиоцентр получил такое же сообщение с приветами в конце. Ответное послание немцам также оборвалось на середине из-за помех в радиосвязи. Больше «Цеппелин» в эфир не выходил. 9 апреля 1945 г. была предпринята последняя безуспешная попытка связаться с немцами.
Радиоигра «Туман» естественным образом закончилась. Особенных результатов она не принесла, возможно, по объективным причинам, ведь неизвестно, почему немцы
Таврина расстреляли 28 марта 1952 г., а Лиду — 2 апреля 1952 г. В мае 2002 г. в их реабилитации было отказано.
Глава 4. «Находка»
10 февраля 1943 г. в Московское областное управление НКВД по телефону сообщили, что ночной сторож одного из населенных пунктов Волоколамского района видел низколетящий самолет, из которого выпрыгнули парашютисты. По вызову немедленно отправилась опергруппа УНКВД, в целевом и окружающих районах были подняты на ноги истребительные отряды.
В результате поисков был задержан внешне подозрительный младший лейтенант с документами на имя Григорьева. Вражеского агента выдали радиостанция, спрятанная в чемодане, и большая сумма денег. Откуда у него столько денег, арестованный объяснить не смог. Впоследствии выяснилось, что этот человек — 1 из 3 парашютистов, бывших бойцами Красной армии.
Григорьев пояснил, что воевал за свою родину до последнего, но в августе 1942 г. попал в плен. Его отправили в лагерь для военнопленных под Смоленском, где он был завербован немцами. Под псевдонимом Гайдаров Григорьева определили в агенты-радисты, облачили в форменную одежду советских войск, снабдили документами, легендой и оправили на задание.
Также Григорьев рассказал, что выбрасывали их с интервалами, поэтому между ними на земле было значительное расстояние и им приходилось искать друг друга. Двое соединиться успели, а 3-й где-то потерялся, и его решили не ждать. Забегая вперед, надо сказать, что 3-го обнаружить не удалось, возможно, оказавшись дома, он просто не стал выполнять задания. Такое бывало довольно часто.
Засланные наблюдатели должны были обосноваться в районах Московской области, откуда можно было бы следить за перемещением воинских эшелонов по железной и обычным дорогам в сторону Ржева. Первый радиоконтакт предполагался сразу же по приземлении или после удачных поисков места жительства.
Руководство советской разведки, узнав об этом, с учетом всех обстоятельств приняло решение организовать радиоигру с абвером. Поскольку радист не был сторонником немцев, то легко согласился участвовать в операции. 13 февраля 1943 г. в установленное время Григорьев вышел в радиоэфир и сообщил немцам о том, что приземлился удачно, однако смог встретиться только с 1 парашютистом. Третий куда-то пропал, а искать его бесполезно и опасно. Под конец Григорьев обнадежил врагов, передав, что заботится о деле и доложит о первых результатах в ближайшие дни.
В ответ пришла радиограмма, в которой нацисты интересовались, отсутствует ли опасность и не работает ли он под контролем НКВД. У советской стороны тоже возник вопрос: не разгадал ли противник то, что после перевербовки радистов ему приходила дезинформация.
Естественно, в дезинформации должна была содержаться определенная доля правды, иначе в нее бы не поверили. Выработке и грамотному составлению сообщений придавалось очень большое значение. В оперативном управлении Генштаба под руководством генерала С. М. Штеменко на постоянной основе работала группа специалистов высочайшего класса, которые занимались отработкой дезинформации, предназначенной для введения противника в заблуждение относительно истинных намерений советского командования.