Смерть айдола
Шрифт:
– Господин ИмСу, у меня просто куча новых идей, которые буквально просятся, чтобы их воплотили. – говорю я.
– Вы знаете о том, что сейчас в производстве клип, в котором будет показана невесомость? Эта работа – продолжение концепта, использованного в «Takeonme». Могу предложить ещё несколько придумок в подобном стиле.
– Господин ЮСон говорил мне об этом и обещал показать, как проходит процесс съёмок. – кивает в ответ ИмСу. – Но это всё нужно обсуждать. У меня нет полномочий принимать
Ну, короче, понятно. Икута-сан, в плане принятия личных решений, гораздо круче.
– Тогда, господин ИмСу, предлагаю вам как можно быстрее поставить ваше руководство в известность о текущей ситуации. – говорю я.
– Тем более, что совсем скоро, госпожа СонЁн в составе правительственной делегации, направляется в Париж. Можно будет переговорить с ней лично, составить впечатление из первых рук.
– Я понял. – отвечает ИмСу. – Думаю, что последую вашему совету.
– Благодарю вас, господин ИмСу. – наклоняю я голову.
– Моя ответная благодарность за беседу, госпожа ЮнМи. Добавлю, что никогда мне ещё не приходилось разговаривать со столь красивой и уверенной в себе девушкой. Ваши глаза - это что-то невероятное.
– Спасибо за комплимент, господин ИмСу. – отвечаю я и перевожу взгляд на ЮСона.
У директора недовольное выражение лица. Видно, что он ничего не понял из состоявшегося разговора, но терпел, не встревая. Похоже, помнит, что обещал. Ладно, нужно кратко изложить ему, до чего мы с ИмСу договорились. А до чего мы договорились? Да собственно, - ни до чего. ИмСу недоговороспособен по причине своего низкоуровневого статуса. Мда…
(позже. В агентстве.)
– Почему не переводила сразу? Захотела показать, что главнее меня?
Оценивающе смотрю на задавшего вопрос ЮСона, размышляя, каким именно образом мне его послать. Решаю не доводить ситуацию до крайности, хотя «сделать последний шаг» хочется.
– Господин директор, встречный вопрос. – говорю я. – Почему вы не наняли переводчика для встречи с иностранной делегацией? Решили сэкономить? Вы имеете полное право. Но я также имею полное право не работать переводчиком, поскольку это у меня не записано в контракте, и вы мне это не оплатите.
Наклонив голову, смотрю на ЮСона немного из-под бровей, ожидая продолжения. Тот, сдвинув челюсть вбок и скривив лицо, оценивающе смотрит на меня.
– Твоя жадность просто безгранична. – наконец, произносит он после затянувшейся паузы.
– Так же, как и моя безграничная щедрость. – парирую я.
– Где СонЁн? – меняя тему, спрашивает ЮСон.
– Откуда я знаю? – удивляюсь я. – Ваш работник. Вы за него отвечаете, вы и ищите.
– Я сказал сделать это тебе!
– В моём контракте нет ничего про то, что я должна кого-то разыскивать!
– Там записано, что работник должен выполнять поручения руководства!
– Дайте письменное распоряжение! Устные указания запутаны и противоречивы! Я их не понимаю.
– Тебе плевать на СонЁн?
– Вовсе нет. И если с ней что-нибудь случится, - я молчать не стану. Понятно, господин ЮСон?
Директор сверлит меня взглядом.
– Ладно. – говорит он, - я запомню ещё одну твою выходку. – Рассказывай, о чём ты говорила с ИмСу?
Коротко пересказываю содержание беседы. Добравшись до конца, говорю: Я выполнила свою часть договорённости – рекомендовала СонЁн. Ожидаю ответного добросовестного выполнения вашей, господин директор.
– А на что мы договаривались?
– Я рекомендую сонбе, а вы перестаёте кошмарить группу и даёте ей спокойно работать.
– «Кошмарить»? – удивлённо переспрашивает ЮСон и добавляет. – Не помню такого разговора. И потом, неизвестно, что ты там наговорила на этом французском!
– Я могу «передумать» в любой момент. – глядя прохиндею в глаза, предупреждаю я. – Вот прямо сейчас вернусь и скажу господину ИмСу, что это было ошибкой. И сказала так только под угрозой физической расправы от директора своего агентства!
ЮСон вытаращивается на меня, явно не ожидав такого поворота.
– Я тоже могу играть без правил. – говорю я. – И вы всё время забываете, что я не школьница, прошедшая отбор в агентстве. Совершенно не пропаду, если мне укажут на дверь. Более того, ситуация сейчас такова, что агентство мешает зарабатывать мне больше, чем я зарабатываю сейчас! Поэтому, господин директор, условия диктую я. Помните об этом, если не хотите остаться ни с чем.
ЮСон в ответ цыкает зубом.
– Ладно, вали в свою часть. – говорит он. – Никто твою СонЁн не съест.
– Я серьёзно говорю. – объясняю свой настрой. – Хоть одна жалоба от онни на ваше неподобающее поведение, и я принимаю необратимые решения.
– А что потом?
– Буду слать вам приветы из армии.
– Ты молодец. Оставить всех без работы, а самой сбежать в армию. И как это от чего-то убережёт твоих онни?
– Вам будет не до этого. Будете объяснять журналистам, что за бардак творится в доверенном вам агентстве и почему группа с мировой известностью осталась не у дел.
ЮСон смотрит мне в глаза.
– Тебе придётся сильно постараться, чтобы тебе поверили. После истории с кошельком…
В глазах ЮСона появляется выражение превосходства.
– Я буду не одна. – говорю я.
– Сонбе подтвердят мои слова.
– Они будут молчать. Согласно условиям контракта.
– Пообещаю каждой из них по новой песне. – говорю я. – Они ваш контракт порвут на кусочки и сожгут. Причём, - публично. На камеру.
– И куда они пойдут с твоими песнями? – криво усмехнувшись, спрашивает ЮСон.
– Мало ли в мире агентств, которые хотят получать деньги? – тоже усмехаюсь я. – Мне кажется, их просто навалом!